Камиль Исхаков: «Мы с Минтимером Шариповичем загибали пальцы и говорили: «Это успеваем!»

С 24 по 30 августа 2005 года в столице Татарстана праздновали 1000-летие города Фото: shaimiev.tatarstan.ru

Главный «прораб» 1000-летия Казани

С 24 по 30 августа 2005 года в столице Татарстана праздновали 1000-летие города. Это событие во многом стало отправной точкой для дальнейшего развития Казани, спустя 20 лет ставшей третьей столицей России, местом, принимающим миллионы туристов, а также крупнейшие политические и экономические саммиты, фестивали искусств и спортивные состязания. Но все начиналось именно с подготовки к миллениуму, в ходе которого Казань освобождалась от ветхого жилья, здесь строили метро, мечеть Кул Шариф, «Татнефть Арену» и т. д.

Главных творцов того чуда было несколько. Конечно, важнейшим локомотивом был первый президент Татарстана Минтимер Шаймиев, а ключевым идеологом происходящего оказался его политический советник Рафаэль Хакимов. Огромную работу выполняло правительство РТ во главе с Рустамом Миннихановым, а непосредственно за большие стройки отвечал профильный республиканский министр Марат Хуснуллин. Об их достижениях на этом поприще говорит и дальнейший кадровый взлет. Первый вот уже больше десятка лет возглавляет Республику Татарстан в качестве ее раиса, а второй занимает ключевой вице-премьерский пост в федеральном кабмине.

Фото: shaimiev.tatarstan.ru

Но неофициальный титул главного «прораба» казанского миллениума все же носит, пожалуй, в то время мэр Казани Камиль Исхаков, для которого 1000-летие стало квинтэссенцией всех 16 лет, которые он руководил столицей РТ, прежде чем был призван федеральной властью.

И сегодня в свои 76 лет Исхаков полон сил и энергии, он появился в редакции «БИЗНЕС Online» одетым с иголочки в прекрасном деловом костюме. Как оказалось, сегодня Камиль Шамильевич занимает сразу четыре ответственные должности: 1) советника первого замглавы АП РФ Сергея Кириенко; 2) помощника раиса РТ; 3) генерального директора АО «Казанское научно-производственное объединение вычислительной техники и информатики» (предприятие обеспечивает техническими средствами выборы в трех регионах РФ); 4) попечителя мечети «Казан нуры» (одного из крупнейших мусульманских приходов столицы республики).

Его взгляд непосредственного участника событий важен для истории и крайне интересен, ведь некоторые подробности и оценки, которые он приводит в интервью, из разряда тех, которыми можно поделиться только спустя 20 лет.

Камиль Исхаков: «Советские люди были лучше в общей массе своей, а сегодня лучше верующие» Фото: Сергей Елагин

«Ну полный кошмар! И кошмар все усиливается»

— Камиль Шамильевич, сегодня Казань — это общероссийская витрина, здесь проходит даже саммит стран БРИКС, где лидеры России, Китая и Индии решали судьбы мира. Но все началось с 1000-летия Казани в 2005-м, параллельно с подготовкой к которому город тоже менялся. Вы были одним из главных инициаторов, организатором и идейным вдохновителем тех грандиозных событий. Прошло 20 лет с тех пор, а с чего все начиналось?

— Во-первых, начиналось с того, что меня партийным приказом заставили прийти на работу в исполком Казани. Я имел опыт работы генеральным директором, секретарем райкома комсомола и райкома партии. И депутатом Верховного совета Татарстана был с июня 1971 года, а это общение и опыт работы с элитой республики.

И вот работа мэром Казани… Я как в этот кабинет сел, так в нем до конца и работал. Какие-то погоны надевали — одни, другие, а суть работы все равно одна и та же, ответственность одна и та же перед населением Казани, перед своей совестью.

— В каком состоянии город вы приняли?

— Как вы знаете, много веков назад Казань была цветущим городом, чье население превосходило по численности Москву, являлась столицей Казанского ханства с 1438 года. Но судьба-злодейка начертала ей большую серию испытаний, и я назову основные из них: войска Ивана Грозного в 1552-м захватили и разграбили Казань, в 1774-м большой урон городу нанесли войска Емельяна Пугачева, не щадили Казань и каппелевцы в августе 1918 года.

Во время Великой Отечественной войны в Казань эвакуировали много разных заводов, в результате чего население города удвоилось, но ни жилой фонд, ни коммунальная, ни социальная, ни культурная сферы не изменились. Это привело к катастрофическому износу всей городской инфраструктуры, а когда Казань просила помощи у руководства страны, все считали, что это нормально, ничего особенного.

Потом была электрификация страны в виде строительства Куйбышевской гидроэлектростанции, на 17 метров поднялся уровень воды в Волге. Да, здесь построили дамбы, но по «капиллярам» под этой дамбой вода сочилась в город, под здания. Мы это увидели на улице Баумана, когда ее раскопали.

Казалось бы, автономная республика, которая добывает 100 миллионов тонн нефти каждый год, в своей столице должна была уже давно все поправить, возможности такие были! Но мы строим Набережные Челны, КАМАЗ, и огромное количество ресурсов — человеческих, материальных, финансовых, которые могли бы упасть на казанскую землю, — уходят туда. И тут же следом строим еще один гигант — «Нижнекамскнефтехим». А ресурсы на это откуда? Тоже отсюда, из Казани.

И этот клубок нерешенных проблем накладывается на перестройку в стране, когда денег нет вообще, а есть только бартерные отношения. Ну полный кошмар! И кошмар все усиливается.

«Я имел опыт работы генеральным директором, секретарем райкома комсомола и райкома партии, был и депутатом Верховного совета Татарстана с июня 1971 года, и мэром Казани» Фото: Шамиль Абдюшев

— И что же вы предприняли первым делом?

— Приняв город в 1989 году, я начал изучать ситуацию. Есть такая поговорка в народе: «Без воды ни туды и ни сюды». А вода-то не в введении мэра, хотя ответственность перед населением у него. Водозабор в то время находился на балансе КАПО. Когда был СССР, предприятие с его содержанием хорошо справлялось, но наступила перестройка, оборонка стране стала не нужна. Что делать с водозабором? Надо забирать городу. Директор КАПО Виталий Егорович Копылов говорит как-то мне: «Камиль, я в Казани совсем опаршивел. Я был генеральным директором авиационного завода в Комсомольске-на-Амуре и каждое утро, проснувшись, бежал к окну и смотрел — летная или нелетная погода. Мне же самолеты выпускать. И гордился этим, потому что выпускал мощные самолеты, обеспечивал оборону страны. И это был смысл моей жизни. А в Казани я просыпаюсь каждый день и бегу к крану — есть вода или нет…»

Я начинаю разговоры о передаче водозабора городу, потому что мэр отвечает за обеспечение водой. Но я же понимаю, что текущее содержание водозабора на уровне цеха КАПО спокойно проходило, а городу будет сложно. И мы с Виталием Егоровичем договорились, что водозабор остается на снабжении предприятия. Мы первый год так и работали.

И таких моментов, не видимых для жителя города, было много. Когда вода и электричество каждый день есть, это не замечается.

«Суть работы все равно одна и та же, ответственность одна и та же перед населением Казани, перед своей совестью» Фото: Шамиль Абдюшев

— И через пять лет вашей работы на посту мэра задумались, как бы рывок сделать? После чего появились республиканская программа ликвидации ветхого жилого фонда Казани, федеральная целевая программа «Сохранение и развитие исторического центра Казани»…

— Не рывок. Как бы мне с моей славной командой решить накопившиеся проблемы, которые растут и растут? Чего мне рывок делать, зачем мне он нужен-то, по идее? Но как решить имеющиеся проблемы?

— Очень низкая база развития города была к тому времени?

— Это мягко сказано — очень низкая база. Не низкая база, а кошмарное состояние! Кошмар и в самом состоянии, и в том еще, что не решишь ничего. Но я воспитан таким образом, что нерешаемых проблем нет, не может быть их, надо обязательно решать, кто-то должен это делать. Республика не помогает, Россия не помогает, потому что в стране почти везде так. Думаю, если здесь ничего не решается, может быть, мы вылезем за пределы России и будем решать на международном уровне?

Но когда мы приезжали на мероприятия международного уровня, Казань путали с Казахстаном. Мы хотели найти поддержку и в Европейском банке реконструкции и развития, и в Международном банке реконструкции и развития, и в различных мировых фондах. Мы потом туда пробрались, но на тот момент ничего не получилось. Нужно было что-то найти, чтобы прорвать эту стену, чтобы увидеть свет в конце тоннеля.

Кроме того, я же среди мэров вращался и знал, что у всех городов есть день рождения, а у Казани нет его вообще. И начинаем мы заниматься этим делом. Оказывается, в 1894 году городская Дума вместе с городским головой начинают заниматься 500-летием Казани, однако приходят к выводу, что городу больше или меньше лет, но нет материалов, доказывающих это. Потом вспоминаю советский период, когда готовились отметить 800-летие, — все расписано, обдумано, значки выпустили… Я тогда в комсомоле работал. И вдруг нам говорят, что ЦК КПСС запретил празднование дня рождения города. Мы все утерлись и прекратили подготовку — это был 1977 год. И опять Казань осталась без дня рождения.

«Если начнем «выпрыгивать из штанов», то нам могут зарубить все»

— Многие считают, что 1000-летие Казани — это прекрасный пиар-ход, не более того. А как на самом деле возникла эта дата? Насколько она научно доказана?

— Да, есть люди, которые говорили, что Исхаков нашел или даже подбросил монетку… Но это же не только глупо, но и невежественно! Порядка 80 ученых, российских и зарубежных, работали над данной темой примерно с 1994 года. Мы работали во всех библиотеках, во всех фондах. Находим 10 неисследованных рукописей, которые не были ранее опубликованы, и 56 неизвестных доселе карт, на которых на том месте, где Казань находится, всегда есть город с каким-то названием.

И мы начинаем раскопки. Из 27 раскопок больше 20 сделали на территории Кремля. Находим свыше 2 тысяч различных артефактов, то есть предметов, изготовленных людьми. Начинаем их датировать, отправляем на исследование в страны Европы, Азии и Африки. Очень плотно работаем с академиком-секретарем отделения истории Российской академии наук Александром Александровичем Фурсенко. Это отделение имело пять институтов в разных городах, и во всех делают нам заключение. Но мы понимали, что если начнем «выпрыгивать из штанов», то нам могут зарубить все.

«Из 27 раскопок больше 20 сделали на территории Кремля. Находим свыше 2 тысяч различных артефактов, то есть предметов, изготовленных людьми» Фото: tataroved.ru

— А что это означало — «выпрыгивать из штанов»?

— Это означало, что Казань старше Москвы. А мы уже имели наработанные материалы, что наш город старше. И мы знали, что, если начнем «выпрыгивать», пойдет административная команда и институты скажут, что ничего нет.

— Но в 90-х годах, наверное, так жестко не могли действовать, как в советское время?

— Было еще хуже! Чубайс и другие такие команды давали, что уму непостижимо. Во время СССР хоть какая-то логика была, ты должен был через все запятые пройти, чтобы доказать. А эти же могли просто сказать нет — и все. Потому эти 2 тысячи находок датировались не на территории России, а во Франции, Германии, Италии, Египте, Австрии и так далее. Мы их туда отправляли, чтобы не сработал административный ресурс. Лабораторное исследование там очень серьезное, оно проходит не один год. И потом приходит бумага — заключение по дате. Так мы обосновали и доказали, что Казани тысяча лет. Хотя ученые РАН говорят, что надо было бы еще покопаться, может быть, городу больше лет. И я почти уверенно могу сказать об этом.

— К какому году стало известно, что Казани тысяча лет?

— Может быть, к 1998-му. И тут люди начинают об этой чешской монете говорить… На самом деле монета сыграла некоторую интересную роль в этом деле. Приносит мне археолог монетку: она имеет дырку наверху, значит, висела на чем-то и просто упала на землю. Она не участвовала в торговле. На ней написано: «Вацлав». Подумали, что, наверное, из Чехии. Решили съездить в их исторический музей. Нам там говорят: «Даже у нас такой монеты нет». Взяли на исследование, и оказывается, что чеканка денег у них началась на 200 лет раньше, чем они считали раньше.

Была еще одна очень интересная находка — стеклянные бусы. Начали искать, где, кто, что может по ним сказать. И находим в Швеции одного старика, который всю жизнь занимается стеклянными бусами. Приезжаем к нему и просим определить их дату. Он берет бусы в руки, и у него слезы на глаза наворачиваются, говорит: «Я всю жизнь искал второй экземпляр. Один у меня есть». И вот второй экземпляр нашелся в нашей земле, в казанской…

— Кто курировал эту работу в вашей команде?

— Людмила Николаевна Андреева (с 1995 по 2006 год — заместитель председателя казанского городского совета народных депутатов — прим. ред.) была самым главным моим помощником в этих делах, но не только она. Фаяз Шарипович Хузин (археолог, доктор исторических наук, член-корреспондент Академии наук РТ — прим. ред.) возглавлял все раскопки. Дмитрий Хафизов (1964–2021, советник мэра столицы РТ по вопросам религии, председатель татарстанского отделения Императорского православного палестинского общества — прим. ред.) вел тему Казанской иконы Божией Матери.

«Путин стал председателем государственной комиссии по подготовке 1000-летия Казани» Фото: shaimiev.tatarstan.ru

«Госкомиссию по 1000-летию Казани возглавлял сам президент страны»

— Когда созревает политическое решение по поводу 1000-летия Казани?

— Выработкой пути мы занимались практически всегда, ведь каждая датировка находок — это тоже часть того пути. Набираем этот материал и видим: можно что-то доказать в данном деле. Я с Юрием Михайловичем Лужковым встречался, говорю: «Ты уж извини, у нас тысяча лет будет…» Наш доказательный материал должен был свой путь пройти — через все министерства, аппарат правительства. Мы проходим все эти инстанции и выходим вплоть до аппарата президента. В это время Путин в контрольном управлении работает, а когда указ по 1000-летию Казани Борис Николаевич Ельцин подписывает, Владимир Владимирович уже находится в должности премьер-министра.

— Почему 1000-летие решили отмечать именно в 2005 году?

— Дело не в празднествах, а в конкретизации дня рождения. 2005 год появился не просто так. Все эти 2 тысячи находок имели свою дату, из них надо было выбрать одну. Математики провели аппроксимацию (упрощение, замена сложного более простым, но схожим в результате — прим. ред.) всех этих дат и вышли на примерную точку — 1005. А потом мы с Минтимером Шариповичем сели и все остальное продумали. Увидели, что к 2005 году мы можем закончить подготовку к 200-летию КГУ. Это серьезная дата для нас, для страны. Мы ее тоже включили в федеральную целевую программу. К этому времени заканчивали реконструкцию Кремля. Это очень серьезный объект, памятник всемирного наследия ЮНЕСКО. Мы к этому времени заканчивали строительство мечети Кул Шариф. Открытие первой ветки метро, завершение строительства моста «Миллениум», реконструкция театра оперы и балета и Ратуши. Мы загибали пальцы и говорили: «Это успеваем».

Что касается дня, то понятно, почему 30 августа — День республики. Чтобы не уходить в одни праздники, решили, что праздник в один день будет. В одном году больше внимания уделяется республике, в другом — Казани. Так мы сначала договорились.

«Нам повезло, что госкомиссию по 1000-летию Казани возглавлял сам президент страны» Фото: shaimiev.tatarstan.ru

— Как получилось, что госкомиссию по подготовке 1000-летия Казани возглавил сам президент России Владимир Путин?

— Когда только назначили его премьер-министром, они с Игорем Ивановичем Сечиным приезжали к нам. Это был очень значимый визит, мы с ними спустились в шахту на строительство метрополитена. Когда поднялись наверх, зашли в квартиру в ветхом жилье квартала Б, чая попили. После этого Путин стал председателем государственной комиссии по подготовке 1000-летия Казани. Указ подписан недавно только, еще чернила не высохли, а Владимир Владимирович стал президентом страны. И не президентское это дело — возглавлять госкомиссию! Но он в это время был еще и председателем госкомиссии по 300-летию Санкт-Петербурга. Став президентом, ему надо было бы уйти из госкомиссий, но Питер — родной город, уходить нельзя. А если из одной комиссии не уходишь, то и из другой уходить некрасиво. Вот так нам повезло, что госкомиссию по 1000-летию Казани возглавлял сам президент страны.

«Метро — это тоже серьезно, значимо и очень нужно для города» Фото: Шамиль Абдюшев

«Умудрились 8 миллионов квадратных метров жилья ввести в Казани!»

— Как шла работа над программой «Сохранение и развитие исторического центра Казани»? Какие объекты были внесены в эту программу, какие объекты не были утверждены Москвой?

— Федеральная целевая программа (ФЦП) сохранения исторического центра города была по Санкт-Петербургу, который готовился к 300-летию. Мы, пользуясь тем, что председателем госкомиссии и там, и у нас был Владимир Владимирович, списываем у них программу. Включаем в нее все, что возможно и невозможно, но в итоге остаются рожки да ножки, конечно.

«Мы ввели 8 миллионов квадратных метров жилья в Казани!» Фото: Шамиль Абдюшев

— Что было самое ключевое в этой ФЦП, с вашей точки зрения?

— Я горжусь тем, что смог туда втолкнуть 200-летие Казанского университета моего родного на 2 миллиарда рублей. Это были тогда сумасшедшие деньги!

1,5 метра грунта мы сняли вокруг университета! Гидроизоляция зданий уже ушла под землю, и здания сырели, начали рушиться. Потом возвели второе крыло, которое не успел в свое время построить Николай Иванович Лобачевский. Когда Минтимер Шарипович открывал университет после реконструкции, сказал такую фразу: «Университет окрылился!»

— Университет — красивый проект. Но что все-таки дало толчок развитию города, с вашей точки зрения?

— Отчет об итогах работы занимает 37 листов. Мы же тогда умудрились 8 миллионов квадратных метров жилья ввести в Казани! Метро — это тоже серьезно, значимо и очень нужно для города. Театр оперы и балета также интереснейший объект: вынуждены были под сценой убрать грунт, и она стала высотой с 9-этажный дом, а потом все насытили электроникой, гидравликой и всем тем, что там есть на сегодня. Помимо сцены, реконструировали артистические уборные, репетиционные залы.

«Строительство метрополитена — история достаточно большая и серьезная» Фото: Олег Косов

— Сегодня многие критикуют, что метро не подвели к ж/д вокзалу. А кто предложил первоначальную трассировку метрополитена?

— Вообще про строительство метрополитена история достаточно большая и серьезная. Начинается с 1979 года: когда у нас появился миллионный житель Казани, мы заимели право на строительство метрополитена. Оно реализовывалось потихоньку, и в итоге проектантом этого объекта был назначен институт из Нижнего Новгорода, «Нижегородметропроект». И они нам такую трассу наделали, что мы потом были вынуждены все похоронить. Они не учитывали действующую транспортную схему. И мы сделали все по-новому, силами местных проектантов. Что касается железнодорожного вокзала, то к нему была запроектирована вторая очередь метрополитена, которая пересекалась с первой очередью и выходила на железнодорожный вокзал. И мы так и думали, что будем строить, а сейчас ее куда-то закинули, не поймешь.

Строительство мечети Кул Шариф в Казанском кремле Фото: Олег Косов

— Все это важно, но визитная карточка города все-таки Кремль, и карточка эта стала такой красивой после реконструкции.

— Конечно, реконструкция Кремля, строительство мечети Кул Шариф, реконструкция Благовещенского собора. Кстати, высокую награду РПЦ — орден преподобного Сергия Радонежского II степени — я получил именно за Благовещенский собор, а не возвращение Казанской иконы Божией Матери.

Надо и ипподром тоже вспомнить. Это была идея Минтимера Шариповича, продиктованная его любовью к лошадям. За строительство ипподрома отвечал сам премьер-министр РТ — Рустам Нургалиевич Минниханов.

«То место, на котором мы построили Кул Шариф, занимала кадрированная войсковая часть» Фото: Шамиль Абдюшев

— Как шло строительство мечети Кул Шариф? Как выбирали архитектора, проект? Какие трудности возникали?

— То место, на котором мы построили Кул Шариф, занимала кадрированная (с неполным личным составом — прим. ред.) войсковая часть. И одна казарма стояла углом здания прямо на кремлевской стене. Когда мы все эти дела решили и убрали, начали заниматься проектированием Кул Шарифа, но в это же время мы работали над тем, чтобы признать Кремль объектом всемирного наследия ЮНЕСКО. А такое категорически запрещено, если в это время на объекте идет стройка. Нас выручает то, что в это время реконструируем Благовещенский собор. И мы говорим: вот же реконструируем в том виде, в котором собор был в старину, и в то же время была мечеть, мы ее восстанавливаем. Мы проводили конкурс, и проект-победитель очень понравился Минтимеру Шариповичу, но мы были категорически против этого проекта и начали заниматься другим. А архитектору, чей проект победил в конкурсе, поручили внутреннее убранство мечети.

И вот тот проект, который сегодня стоит, попал в книгу «Сто лучших мечетей мира». Знаете, почему купол мечети не тускнеет, почему его до сих пор не надо ремонтировать? Потому что он состоит из эмалированных металлических пластин. Каждую пластинку выгибали, пристраивали друг к дружке, нумеровали, а потом отвозили на Казанский завод газовой аппаратуры, где на них эмаль наносили. Тогда не было цветной эмали, только белая. Мы и это отработали, начали делать цветную. Потом пластины возвращали на свое место.

Помню, мы с Минтимером Шариповичем каждое утро приезжали и смотрели со стороны Центрального стадиона на купол. Нам нужен был бирюзовый цвет. Стоим на улице и торгуемся: он бирюзовый или синий? В итоге он меня ругает: «Ты все-таки перехитрил, цвет купола немножко ушел в  синеву…» И вот уже более 20 лет никакого ремонта не надо. Отдельная история, как мы делали полумесяц. Снизу он кажется маленьким, а на самом деле его делали в цеху, где самолеты строят.

— Улица Петербургская в Казани была благоустроена благодаря Санкт-Петербургу, а почему Московская так и осталась невзрачной, хотя тоже планировалось ее отремонтировать, но с помощью Москвы?

— На Петербургской — это проект Валентины Ивановны Матвиенко (губернатор Санкт-Петербурга в 2003–2011 годах — прим. ред.) и ее заместителя Александра Ивановича Вахмистрова. А мы к 300-летию Санкт-Петербурга сделали намного больше в Питере, чем они здесь…

Что касается улицы Московской, Юрий Михайлович Лужков в данном вопросе изначально был наблюдателем, это проект его жены Елены Батуриной. Данная улица сначала их привлекла, а потом они от нее отказались из-за того, что инженерные сети требовали очень больших вложений и это ни в каком бизнес-проекте не окупалось. Кроме того, нужно было сохранять здания в историческом виде. В Казани 379 памятников было на тот период, и ничего с них не выжмешь, а затраты большие.

«Я сейчас являюсь действительным государственным советником Российской Федерации первого класса. С таким высоким званием у нас в республике больше нет никого» Фото: «БИЗНЕС Online»

«Переселили 100 тысяч человек из условий, которые психологию человека губили напрочь»

— Подходим к самому празднованию. Как оно проходило? Каких гостей приглашали?

— Праздникам я и по жизни не уделял внимания, и сейчас не хотел бы об этом вести разговоры. Ничего там особенного не было. С президентом России Владимиром Владимировичем Путиным обговаривали более широкий круг гостей, не только руководителей СНГ. А потом мы вынуждены были сами отступить по ряду политических причин.

— После таких свершений у вас были амбиции стать президентом Татарстана? В свое время слухи такие ходили…

— Все враги вокруг данных домыслов вились, им больше сказать нечего было. Никогда я этим не занимался.

— Но президент страны оценил ваши деловые качества и назначил своим постоянным представителем в Дальневосточном федеральном округе…

— Я был в «ссылке» — сначала на Дальнем Востоке (полпред президента РФ в ДФО — прим. ред.), потом на Ближнем Востоке (постоянный представитель РФ при организации «Исламская конференция» — прим. ред.).

— То есть у вас особого желания уходить с поста мэра Казани не было?

— Вообще никогда! Я никогда в жизни не занимался своей карьерой и не писал никаких заявлений. Все время замечали и выдвигали. Я и сейчас являюсь действительным государственным советником Российской Федерации первого класса. С таким высоким званием у нас в республике больше нет никого.

«Когда я только начал мэром работать, мне все время друзья подсказывали: агитируй казанцев, чтобы они не сорили, чтобы город был чистым. И я почти пять лет этим занимался, а потом понял, что чисто не там, где не сорят, а там, где убирают» Фото: Шамиль Абдюшев

— Какой период работы был самым счастливым для вас?

— Конечно, работа мэром Казани — это самые лучшие годы моей жизни. Хотя потом, когда поехал на Дальний Восток, я тоже настроен был только на работу и умудрился создать такую федеральную целевую программу, которая в 100 раз была больше той, которая когда-то там действовала.

— На ваш взгляд, какое главное материальное и нематериальное наследие получила Казань от своего 1000-летнего юбилея?

— Мы переселили 100 тысяч человек из условий, которые психологию человека губили напрочь. Были совершенно потерянные люди в обществе. Мы их подняли со дна, дав им бесплатное благоустроенное жилье. И сегодня они и их дети на мир смотрят другими глазами. Вот самое большое достижение, я считаю! Было построено 316 жилых домов со всей инфраструктурой, социальными, культурными и образовательными объектами.

Когда я только начал мэром работать, мне все время друзья подсказывали: агитируй казанцев, чтобы они не сорили, чтобы город был чистым. И я почти пять лет этим занимался, а потом понял, что чисто не там, где не сорят, а там, где убирают. Казанцы сегодня живут в городе, в котором есть на что посмотреть, вокруг них создана инфраструктура, позволяющая смотреть на мир современным взглядом.

Возвращаясь к 1000-летию, отмечу, что было построено более 8 миллионов квадратных метров жилья, 24 школы, 23 детсада, 18 поликлиник, 5 больниц, 13 центров для инвалидов и пенсионеров, реконструированы театры и спортивные объекты. Всего не перечислишь. Мы мало об этом говорим, но нельзя не сказать и об очистных сооружениях водопровода и канализации, о ликвидации дефицита тепла в объеме 132 гигакалорий в час, о мостах и дамбах. И так далее и тому подобное… Если бы мы не создали тогда такое богатство и этот механизм, то не могли бы мечтать о дальнейшем.

Когда я еще работал мэром Казани, договорились о проведении Универсиады, а готовили и проводили ее уже без меня. Во время подготовки к Универсиаде город преобразился в части дорожной инфраструктуры. Потом был чемпионат мира по футболу и так далее…

«Я воспитан в атеистическое время, но моя бабушка была религиозной, она нас, своих внуков, учила всяким молитвам. И оба дедушки были указными имамами» Фото: «БИЗНЕС Online»

«Встал на намаз в 2011 году и с тех пор пятикратно читаю каждый день»

— Вы уже несколько раз в ходе разговора вспомнили историю с возвращением Казанской иконы Божией Матери. Это тоже связано с 1000-летием? Это были параллельные процессы или единый?

— Можно сказать, параллельные. В одной точке они сошлись только потому, что мы смогли их до нее довести. Я в 2000 году был у папы римского, а он ведь ни одного мэра не принимал, у него уровень другой — он глав государств принимал.

Мы никогда эту икону не имели бы у себя, если бы не стечение обстоятельств. Народ с меня требовал: «Верни икону в Казань!» Когда я вник в это дело, решил попробовать.

Пишем письмо папе римскому. Потом узнаем, что по протоколу должны были это письмо отправить через МИД России, а мы не знали этого и нашли другой выход. Наверное, Всевышний нам помогал. Мы познакомились с человеком, который долго и в хороших должностях работал в аппарате Ватикана, а потом ушел на пенсию. Он в Казани оказался, и мы с ним наладили контакт. У него остались связи в Ватикане, и он через своих друзей передал письмо на стол папе римскому. Если бы не это, то никогда иконы здесь не было бы…

— И как вам разговор с Иоанном Павлом II?

— Когда мы начали беседу с папой римским, он говорит мне: «Что вы хотите от меня? Я купил эту икону за 3 миллиона долларов, чтобы она меня оберегала после покушения. Она висит в моей придомовой церкви, я молюсь на нее минимум 3 раза в день, и она меня защищает. И вы хотите у меня ее забрать, чтобы я дальше не жил?»

Думаю, что мне сказать в ответ. Я же человек атеистического периода, в религии ничего не знаю! И вот Всевышний присылает мне слова, я говорю: «Ваше святейшество, ведь это же удел святого человека — вернуть святыню к месту ее обретения, чтобы она больше пользы приносила людям!» Потом оказалось, что это высказывание из Евангелия! И у нас завязывается разговор на этой основе аж на 35 минут вместо запланированных 10, после чего папа римский принимает решение отдать икону…

— Сегодня вы возглавляете приходской совет мечети «Казан нуры», которую построил и возглавлял ваш папа. Это только дань уважения отцу или нечто большее?

— Когда папа заболел, попросил меня мечетью заниматься. Сегодня это самая серьезная мечеть в Татарстане по большому счету. Каждую пятницу у нас бывает 1,3 тысячи человек. Она нравится людям, они идут и идут к нам.

«Я не привык рисоваться, всегда все делаю по совести» Фото: Сергей Елагин

— Сколько человек в штате работает?

— С учетом всех преподавателей, наверное, человек 150. Мы обучаем исламу по 1,1 тысячи человек в год.

— А вы сами как к вере пришли?

— Дело в том, что я воспитан в атеистическое время, но моя бабушка была религиозной, она нас, своих внуков, учила всяким молитвам. И оба дедушки были указными имамами. Отец мой всю свою жизнь был верующим и все время хотел, чтобы его дети, его любимый сын Камиль, тоже пришли к вере. И когда папа тяжело заболел, меня все время просил: «Я ухожу на тот свет, дай мне возможность уйти, увидев, что ты встал на намаз».

А я не привык рисоваться, всегда все делаю по совести. И я боролся с собой примерно год, но начал читать намаз, когда все корни свои проанализировал и папа был жив. Кроме того, я находился в состоянии, когда у нас отняли все, во что мы верили, а верить человек во что-то должен. И я тогда начал уходить в ислам. Я встал на намаз в 2011 году и с тех пор пятикратно намазы читаю каждый день.

— Когда люди были лучше: в советское время, когда Бога отвергали, или сейчас, когда опять возвращаются к вере?

— Советские люди были лучше в общей массе своей, а сегодня лучше верующие. Считаю, что нам надо себя немножко перестраивать, чтобы люди находили в себе веру во что-то.