«Каждый пастух в ответе за свое стадо. Я, как руководитель, понимаю свою вину. За действия Ахметзянова и Шарафутдиновой я в ответе, но сожалею о том, что вовремя не увидела, кем они являются, эти два человека», — говорила суду в последнем слове экс-глава загса Татарстана Гульшат Нигматуллина. Уже через полторы недели та может услышать свой приговор — обвинение требует отправить ее в колонию, а сама она просит не лишать ее свободы ради больного сына. О том, как в последнем слове экс-чиновница просила прощения у властей республики, снова избежав пояснений по обстоятельствам дела, а ее бывшие подчиненные напоминали, что помогли следствию ее разоблачить, — в материале «БИЗНЕС Online».
До начала процесса Гульшат Нигматуллина, не изменяя себе, не произнесла ни слова в ответ на вопросы журналистов, лишь сидела на стуле чуть поодаль от своих «подельников» и смотрела вдаль
«Ни одного слова в мою защиту!»
Казалось, что после двухмесячного перерыва в громком деле загса Татарстана суд уже готов поставить точку. Сегодня подсудимые — экс-глава управления загса РТ Гульшат Нигматуллина, ее бывший зам Ренат Ахметзянов и экс-главбух управления Ландыш Шарафутдинова — приготовились выступать с последним словом. На процесс собрались всевозможные СМИ, ожидая, что сразу после этого федеральный судья Ильдар Салихов огласит приговор, однако развязки не случилось — суд объявил, что удаляется в совещательную комнату почти на полторы недели. Впрочем, и сама Нигматуллина, и другие фигуранты, в отличие от журналистов, были уверены, что приговора сегодня не случится — все пришли налегке, без вещей, которые могли бы — в случае обвинительного приговора и реального срока — взять с собой. А может, надеялись на лучшее…
Еще до начала процесса Нигматуллина, не изменяя себе, не произнесла ни слова в ответ на вопросы журналистов, лишь сидела на стуле чуть поодаль от своих «подельников» и смотрела вдаль. А когда суд вызвал ее к трибуне для выступления, громко вздохнула, взяла с собой пару листов и вышла в середину зала.
Экс-главу управления загса РТ Гульшат Нигматуллину судят за мошенничество в особо крупном размере (ч. 4 ст. 159 УК РФ) и превышение должностных полномочий (ч. 1 ст. 286 УК РФ). Ее бывший зам Ренат Ахметзянов и экс-главбух управления Ландыш Шарафутдинова проходили по тем же статьям, что и их бывшая начальница, однако еще до начала судебного разбирательства статья о мошенничестве пропала из их обвинения — им вменяют только превышение должностных полномочий.
По версии следствия и гособвинения, по приказу Нигматуллиной сотрудникам районных отделов загса в конце 2020 года начислялись премии на карту за работу по оцифровке и переводу актовых записей с латинской графики на русский язык. Затем якобы по распоряжению Гульшат Радифовны работников просили вернуть начисленное обратно в управление загса, но уже наличными. Ахметзянов, по версии обвинения, давал указания начальникам районных отделов загса о том, чтобы их сотрудники вернули средства. Руководители собирали деньги со своих подчиненных и привозили в Казань, чтобы отдать Шарафутдиновой. Главбух же якобы все передавала Нигматуллиной. Обвинение уверено: Ахметзянов и Шарафутдинова были «введены в заблуждение».
Общая сумма похищенного Нигматуллиной, по версии обвинения, составила чуть больше 16,4 млн рублей. Она вину не признала, в отличие от своих бывших подчиненных. Обвинение просит отправить ее в колонию на 6 лет, а Ахметзянова и Шарафутдинову наказать сроком в 2 года лишения свободы.
«Уважаемый суд, ваша честь, понимая важность и ответственность настоящего момента, прошу вас разрешить сказать мне несколько слов на родном языке», — неожиданно для всех произнесла Нигматуллина. Не дожидаясь разрешения от суда, подсудимая продолжила. Приводим перевод ее выступления полностью:
«Уважаемый судья, я стою перед вами. Я всегда старалась приносить пользу для общества, всегда работала правильно. Мне никогда не говорили: „Ты невежа, ты ленивый сотрудник“. А только: „Ты особенная, ты сможешь, у тебя талант“. Я работала засучив рукава. Подтверждением тому является моя трудовая деятельность — больше 37 лет.
Я верю, что в этом мире есть справедливость. Моя совесть чиста, моя душа искренняя.
Обвинения, которые были в мою сторону, не соответствуют истине. Не сказали ни одного слова в мою защиту.
Если в работе управления, в моей работе были ошибки, они никогда не имели злого умысла. Я трудилась с честью и совестью, несла груз ответственности с достоинством, сохраняя честь Татарстана. Моя совесть чиста, я старалась, работала.
Каждый пастух в ответе за свое стадо (цитата в оригинале: һәркайсыгыз көтүче, һәр кеше үз көтүе өчен җавап бирер — прим. ред.). Я, как руководитель, понимаю свою вину. За „темные“ дела Ахметзянова и Шарафутдиновой я в ответе, но сожалею о том, что вовремя не увидела, кем они являются, эти два человека оказались двуличными лицемерами. Жаль.
То, что я здесь стою, видимо, предрешено. Клянусь своим ребенком. Он нездоров, он инвалид. К сожалению, нуждается в моей помощи. За последние 6 лет мы многое повидали: и невзгоды, и страдания. Это понимает только мать, которая прошла через все это. Без меня он не сможет. Он один в этом мире, его отец погиб, когда ему было 11 лет. Ребенок без меня останется сиротой. Умоляю, уважаемый судья, ради ребенка, прошу милосердия с вашей стороны».
Адвокаты надеются на благоприятный исход дела
Сожалела, что проявила «профессиональную наивность»
Убрав бумаги с напечатанным текстом, Нигматуллина перешла на русский. «Уважаемый суд, сложно передать ту боль и отчаяние, которые я испытываю», — говорила бывшая чиновница, будто на исповеди.
«Вся моя жизнь, сознательная трудовая деятельность, которую я начала в 19 лет, была направлена на служение людям, обществу, решение задач, стоящих перед государством. И я с честью ее выполняла! Никто не сказал, что я неисполнительная, нерадивая, безответственная…» — каялась Гульшат Радифовна. Она добавила, что работала на благо государства 37 лет, причем за свой трудовой путь прошла «всю служебную лестницу государственной службы»: сначала была концертмейстером, учителем сольфеджио, преподавателем в педагогическом институте, музыкальным редактором на радио; на госслужбе начинала простым специалистом, а закончила руководителем.
По словам Нигматуллиной, когда она пришла на работу в управление загса кабмина РТ, то не стала менять команду, а опиралась на опыт специалистов, которые уже давно служили там. В их числе были и Ахметзянов с Шарафутдиновой. Первый работал там с 2015 года, а главбух — долгих 17 лет на тот момент. «У меня даже тени сомнения не было в их компетентности, порядочности. Я полностью им доверяла и считала, что они очень профессиональные сотрудники», — говорила Нигматуллина. Экс-чиновница добавила, что у нее никогда не было опыта в «финансовой сфере», а потому она положилась на подчиненных.
«Я очень сожалею, что в работе управления загса были допущены ошибки, связанные с финансовыми нарушениями. Признаю: я, как руководитель, ответственна за принятые решения и подчиненных — я в ответе за их действия, так как они работают под моим началом. Я признаю свою вину полностью, — сказала Нигматуллина, правда, сознавшись не совсем по существу обвинений. — Очень сожалею о том, что полностью доверилась Ахметзянову и Шарафутдиновой, проявив определенную профессиональную наивность». Гульшат Радифовна выдержала многозначительную паузу. «[У меня] было лишь желание вовремя выполнить ответственное поручение от руководства по цифровизации актовых записей», — заявила она. Тогда, по ее словам, наступило сложное время, бушевали ковидные ограничения, но благодаря слаженной работе всех районных отделов загса цифровизация прошла успешно. Как итог — сейчас жители республики «своевременно и качественно» могут получать свои документы.
«Моя вина в том, что я, будучи руководителем, ненадлежащим образом исполняла свои обязанности, которые выразились в том, что не контролировала… [точнее], плохо контролировала работу Ахметзянова и Шарафутдиновой. В этом я вину признаю полностью, очень раскаиваюсь и приношу свои извинения руководству республики за то, что не оправдала их доверия», — отметила Нигматуллина. При этом объяснять то, как и на каких основаниях сотрудники бюджетной организации получали премии в сотни тысяч (и даже более 1 млн) рублей, она не стала, а на следствии, напомним, отказывалась от дачи показаний.
Несмотря на это, Гульшат Радифовна попросила у суда признать смягчающим обстоятельством то, что у нее болеет сын. «Он тяжело заболел в 2020 году, был в коме, перенес клиническую смерть», — говорила экс-глава загса РТ уже дрожащим голосом. По ее словам, трагедия с сыном случилась как раз в 2020-м, когда и, по версии обвинения, были совершены преступления. «Я вынуждена была уехать с ним на длительное лечение», — сказала она. У 28-летнего сына установлена инвалидность II группы бессрочно, его отец погиб, когда ему было 11 лет, и других родственников, кроме мамы (т. е. Нигматуллиной), у него нет. «Очень надеюсь, что он сможет поправить свое здоровье, мы к этому целенаправленно, очень медленно идем уже на протяжении 6 лет, — говорила Гульшат Радифовна. — Прошу вас, услышьте меня умом и сердцем, проявите милосердие к женщине и маме, которая ухаживает за больным ребенком-инвалидом. В силу обширных нарушений функций головного мозга мой сын на сегодня просто не в состоянии понять возможность моего отсутствия в его жизни, что будет иметь катастрофические последствия для его здоровья и даже жизни… Без меня он обречен».
Она выразила надежду на «честное и беспристрастное» правосудие, похвалила работу органов следствия, с которыми, по ее словам, постоянно сотрудничала и которым помогала в расследовании дела, и попросила у суда справедливости.
Ренат Ахметзянов в последнем слове заявил, что полагается на «справедливость суда», а Ландыш Шарафутдинова полностью признала вину в превышении полномочий
Подчиненные Нигматуллиной напомнили, что сотрудничали со следствием — дали на нее показания
Ее подчиненные были кратки. Ахметзянов в последнем слове заявил, что полагается на «справедливость суда» и «профессионализм правоохранительных органов». «Сожалею о произошедшем и прошу строго не наказывать», — еле слышно после громкого, «показательного» выступления своей бывшей начальницы произнес экс-замначальника управления загса, напомнив, что он сотрудничал со следствием.
Шарафутдинова тоже полностью признала вину в превышении полномочий. «Искренне раскаиваюсь, — заявила экс-главбух. — Данная ситуация послужила для меня горьким опытом на всю жизнь…»
Она напомнила, что активно способствовала раскрытию преступления. Отметим, что Шарафутдинова и Ахметзянов в своих показаниях заявляли, что все делали по указке начальницы — Нигматуллиной. Экс-главбух управления попросила не отправлять ее в колонию и не назначать реальный срок.
Суд, выслушав всех подсудимых, объявил, что удаляется в совещательную комнату до 11 сентября — тогда и будет вынесен приговор.
Комментарии 62
Редакция оставляет за собой право отказать в публикации вашего комментария.
Правила модерирования.