Алексей Лопатин: «Для отчисления двоечников в университетах появились целые юридические управления»

Завкафедрой реактивных двигателей и энергетических установок КНИТУ-КАИ Алексей Лопатин Фото: «БИЗНЕС Online»

Специальности, связанные с призванием, в нашей стране никогда особо хорошо не оплачивались

В обществе много и часто обсуждается вопрос катастрофического падения престижа работы преподавателя. Это касается как школ, техникумов, так и вузов. Действительно, мы уже не первый год наблюдаем дефицит преподавателей практически на всех уровнях нашей образовательной системы, но реального выхода из сложившейся ситуации пока нет. Несомненно, зарплаты педагогам нужно повышать, иначе очень скоро преподавать просто будет некому. Ведь ставку на приток «новой крови» можно делать только в случае наличия конкурентной зарплаты. Оно и понятно, молодежь хочет жить здесь и сейчас, а не когда-нибудь потом, в будущем. И это абсолютно естественное желание. Кроме того, не все станут директорами школ, колледжей или ректорами вузов, а значит, зарплата по основному месту преподавательской работы должна гарантировать преподавателю безбедное существование. Иначе ситуацию с места просто не сдвинуть. Ведь можно сколь угодно долго рассуждать о престиже профессии педагога, но, если общество знает, сколько реально денег у преподавателя в кармане, ни о каком престиже, а главное, уважении не может идти и речи.

В этом месте я бы хотел завершить обсуждение очевидной проблемы, связанной с оплатой труда, и перейти к другому, на мой взгляд, более сложному вопросу, а именно нематериальной составляющей мотивации преподавателя. Специальности, связанные с призванием (медицинские работники, преподаватели и т. д.), к сожалению, в нашей стране никогда особо хорошо не оплачивались. Исключением являются, пожалуй, вузовские преподаватели, в этой области оплата во времена Советского Союза была более чем достойной. Тем не менее относительно низкая заработная плата в те времена компенсировалась всеобщим уважением людей этих сложных, но вместе с тем очень важных профессий.

«Что мы зачастую видим в школе? Ученики по-хамски относятся к педагогам, а те — нужно сказать откровенно — платят им той же монетой» Фото: © Александр Кряжев, РИА «Новости»

Образование — высокая миссия или услуга?

Теперь давайте вернемся в наше время. Что мы зачастую видим в школе? Ученики по-хамски относятся к педагогам, а те — нужно сказать откровенно — платят им той же монетой. Схожая ситуация сложилась и в университетах. Так в чем же дело? Когда и как стало возможно неуважительно относиться к педагогам?

На самом деле я думаю, что стагнация началась с развалом СССР и резкой девальвацией высшего образования, как ненужного и не дающего никакого преимущества в жизни и карьере его обладателю. Тем не менее в 90-х и начале нулевых, несмотря на все сложности, школьники и студенты в преподавателей жвачками не бросались. И это было не потому, что жвачка была дорогая и недоступная. Просто внешняя (общественное восприятие) и внутренняя (семейное воспитание) среда еще сохраняла рамки приличия и культуры. Родители тех лет так же, как и педагоги из 90-х, — это люди, воспитанные в СССР. В этом плане образовательная система еще имела некоторый запас прочности и пыталась воспроизвести новое поколение молодых педагогов. При этом родители детей, рожденных в 80-е, четко понимали, что хорошо, а что плохо, и пытались привить эти знания своим детям.

Вроде бы все шло как шло, без сильных потрясений. Но тут вдруг (как всегда у нас бывает, неожиданно) началась смена поколений. В учебные заведения стали приходить люди, воспитанные в других условиях. В то же время школы, колледжи и вузы начали постепенно наполняться новыми поколениями детей и молодежи. Они уже в массе своей не испытывали никакого особого уважения к носителям знаний. «За что их уважать, если они даже не могут заработать себе на нормальную жизнь?!» — думали они. В целом эта позиция постепенно стала доминировать, что совпало с общим разочарованием в полезности образования для жизни и карьеры.

Но вот тут, по моему мнению, случилась развилка, изменившая ситуацию не в лучшую сторону, — появился новый закон «Об образовании», согласно которому все образование стало услугой. А раз это оказываемая услуга, значит, любой, даже не самый разбирающийся в этом родитель может указать преподавателю, как, по его мнению, эту услугу нужно оказывать его детям. А если вдруг преподаватель осмелеет и не послушает «знатока», можно всегда начать жаловаться.

В торговле есть такое понятие — «потребительский экстремизм», когда покупатель, пользуясь законом «О защите прав потребителя», может спокойно терроризировать продавца. Эта ситуация все больше начинает походить на то, что происходит в образовании. Вернее, на отношение некоторых родителей и их детей к преподавателям. Несмотря на то что «услугу» из закона об образовании сегодня убрали, но из голов людей ее так быстро убрать не получится. Более 10 лет убеждения в том, что обслуживание в ресторане и обучение детей являются чем-то очень близким не только по букве закона, но и по духу, сделали свое дело с сознанием граждан.

«Тему оскорблений педагогов не любят поднимать в наших школах и вузах, она является в некоторой степени даже табуированной, так как никто из участников данного постыдного зрелища не знает, как поступать» Фото: © Julian Stratenschulte / dpa / www.globallookpress.com

Буллинг преподавателей

К сожалению, сейчас остается только ждать и планомерно перевоспитывать людей. Думаю, что рассматриваемые сейчас нормативно-правовые акты в защиту преподавателей просто не дадут никакого результата, а лишь создадут дополнительную нагрузку на контрольные органы. В последние годы мы так увлеклись защитой прав обучающихся всех возрастных групп, что поставили образовательную систему с ног на голову. Это привело к тому, что педагог окончательно перестал быть авторитетом для ученика. Действительно, как может быть авторитетом тот, чьи решения можно оспаривать на любом уровне и на кого можно жаловаться в любые инстанции?

При этом жалоба будет рассматриваться как слово ученика против слова преподавателя. Согласитесь, такая постановка сама по себе унизительна для педагога. А если педагогу не повезло и ученик или студент привел невесть откуда взявшихся «свидетелей несправедливости», то несложно предугадать результат: буллинг будет направлен против преподавателя. Как известно, безнаказанность рождает вседозволенность. И в результате те, кто стоит на защите «своих добрых и милых» учеников и студентов, оказывают им и обществу медвежью услугу, воспитывая в молодежи абсолютно неверную установку наглости и лжи.

Тему оскорблений педагогов не любят поднимать в наших школах и вузах, она является в некоторой степени даже табуированной, т. к. никто из участников данного постыдного зрелища не знает, как поступать. Но я считаю, что это в корне неверный подход. О таких проблемах нужно говорить и ни в коем случае не замалчивать подобные ситуации. Иначе у нас и дальше будет становиться все меньше и меньше желающих связать свою жизнь с педагогической стезей.

Почему в школы не идут лучшие педагоги?

Чтобы не быть голословным, приведу конкретные примеры. Начнем с простого. Ученик класса эдак 3-го или 4-го очень сильно хулиганит. Делает это системно и с завидным упорством. Учитель искренне пытается разрешить проблему — отвлечь и заинтересовать ребенка. Но ничего не выходит. Тогда учитель решает переговорить с родителями. И вот тут начинаются метаморфозы. Оказывается, что у ученика появилась своя версия происходящего, и учитель из жертвы превращается в угнетателя. Дальше — больше, все усугубляется родительским комитетом. Ситуация раскручивается, и вот уже учитель вынужден приносить свои извинения.

Разумеется, многие читатели могут возразить мне, что все бывает наоборот, и я даже соглашусь с этим замечанием. Действительно, в последние годы школы вынуждены с радостью принимать в ряды педагогического состава практически любого учителя, который изъявил хотя бы небольшое желание пойти преподавать. И некоторые из пришедших по своим профессиональным качествам вообще не должны были оказаться в школе. Но что ж делать, такова ситуация. Получается замкнутый круг: в школу идут не самые лучшие педагоги, а лучшие не идут, т. к. в школе мало платят и очень часто приходится сталкиваться с несправедливым и зачастую просто хамским отношением со стороны учеников и родителей.

В чем причина? Давайте обратимся к опыту советской школы. Многие (и я в том числе) помнят, как организовывалась воспитательная и учебная работа до 1991 года. В школе была четкая иерархия принятия решений: классный руководитель – завуч – директор. Да, эта система не включала в себя прокурора, адвоката и судью, которых сейчас очень часто привлекают в школьные споры, но зато обеспечивала воспитание, как сейчас любят говорить, гармоничных, нравственно и физически здоровых личностей. И эта система работала. А почему она работала? Все очень просто — никто из участников школьных споров, конфликтов, а иногда и драк и не думал ставить под сомнение справедливость и объективность разборов, проводимых под руководством школьной вертикали власти.

Я знаю, что вы, уважаемые читатели, можете возразить: ведь и школьная администрация тогда была во многом другая. И я с этим тоже соглашусь. Конечно, другая. А почему она стала меняться? Не потому ли, что сработал печально известный отрицательный отбор 90-х – начала нулевых годов, да еще и двойной? Как изменить эту ситуацию? Я сторонник подхода, что бытие определяет сознание, а следовательно, изменяя условия и отношения внутри системы, можно изменить и саму систему.

Почему студентов-двоечников сложно отчислить из вуза?

Перейдем к системе высшей школы. Тут все еще интереснее. Многие читатели, не имеющие отношения к вузовской системе, думают, что университетская бюрократия может творить все, что ей заблагорассудится. Это далеко от истины. По крайней мере, в части студентов. Попутно готов рассеять еще один миф — студентов-платников не отчисляют, потому что они приносят деньги. Это тоже не так. Во-первых, платник приносит в вуз сумму, эквивалентную той, что дает студент-бюджетник, а во-вторых, и первого, и второго вообще очень непросто отчислить.

Для отчисления студентов-двоечников в современных отечественных университетах появились целые юридические управления, как в какой-нибудь крупной корпорации! Если студент не сдал экзамен или зачет, он имеет право на пересдачу. Причем эта пересдача в зависимости от политики каждого конкретного университета должна быть поставлена в график преподавателя в обязательном порядке, называется она повторной промежуточной аттестацией. Сначала идет сдача в срок (во время сессии), потом пересдача, а затем комиссия. Но если преподаватель не удосужился оформить пересдачу официально, то студент может запросто сказать, что его права были нарушены, и те «неудачные» пересдачи не считаются. Например, преподаватель пошел на встречу и назначил пересдачу в то время, когда удобно студенту, но за пределами официальной сессии или очередной повторной промежуточной аттестации.

С учетом того, что контингент ППС наших вузов уже далеко не молод, а разобраться в хитросплетениях нормативно-правовой казуистики не так просто, совершенно неудивительно, что представленный пример является совершенно нередким случаем. При этом очевидно, что кафедры сами заинтересованы в многочисленных студенческих пересдачах «до победного конца», т. к. в реалиях подушевого финансирования чересчур рьяная «чистка рядов» может оставить университеты без студентов.

Беда в том, что студенты это знают и активном пользуются этим знанием. За свою многолетнюю профессиональную карьеру в вузе я слышал даже такую фразу: «Всех же вы не отчислите. Тогда и вас самих не будет. Так что ставьте зачет». И это горькая правда. В последние пару лет систему удалось немного либерализовать — раньше студента-двоечника фактически нельзя было отчислить в течение года (две сессии). Сейчас, как правило, достаточно несдачи во время двух повторных промежуточных аттестаций.

Еще совсем недавно существовали нормативы, что для отчисления студента его нужно было обязательно письменно уведомить. Это было форменное издевательство над вузами: студент мог оставить свой неактуальный адрес и телефон, а на занятиях не появляться месяцами. При этом в случае отчисления без личного уведомления студент мог опротестовать это решение. Вуз в такой ситуации выглядел, что называется, очень бледно. И плевать, что речь шла о студенте-двоечнике, надзирающие органы выносили представления, и университете был вынужден склонить повинную голову.

Как известно, отчислить могут не только за неуспеваемость, но еще и за нарушения другого характера. В этом случае вся бюрократическая процедура так же четко прописана и стоит на защите прав обучающегося. При первом нарушении нужно объявить студенту замечание, при втором — выговор, и только потом можно принимать жесткие меры. Хотя при такой «лестнице» до жестких мер доходят единицы. При этом необходимо четко понимать, что каждое действие проходит согласование с вузовскими юристами, которые, естественно, в своей работе опираются в том числе и на существующую судебную практику.

Уважаемые читатели, теперь вам, наверное, стало понятно, откуда в каждом отечественном университете такие большие юридические службы?

«Система пересдачи экзаменов и зачетов за последние годы (с того момента, когда образование стало услугой) покрылась еще и налетом тотального недоверия к преподавателям» Фото: ru.freepik.com

Круговая порука и ложь среди студентов становятся нормой

Возвращаясь к основной теме, необходимо отметить, что система пересдачи экзаменов и зачетов за последние годы (с того момента, когда образование стало услугой) покрылась еще и налетом тотального недоверия к преподавателям. Например, среди студентов стало нормальным при неуспешной сдаче дисциплины пойти и пожаловаться на преподавателя, сказать, что к нему отнеслись необъективно или предвзято, не вошли в сложную жизненную ситуацию, а то и еще хуже — не дали сдать предмет, т. к. намекали на взятку. А дальше преподаватель будет вынужден оправдываться. К сожалению, в погоне за соблюдением прав обучающихся мы совсем позабыли о правах преподавателей и педагогов. Ведь отсутствие официального обвинения после разбирательства не компенсирует педагогу то моральное унижение и психологическое давление, которые ему пришлось пережить, выслушивая и вычитывая зачастую неграмотно написанные заявления.

Еще один пример я хотел бы привести из своей университетской жизни. Недавно, в начале сентября, в столовой я в первый раз за 25 лет работы столкнулся с грубым хамством со стороны студентки колледжа нашего IT-факультета. Суть истории в том, что студентка в обеденный час пик заняла сумкой место в столовой и пошла в очередь. Придя с подносом, она увидела на соседнем стуле меня за обедом. Ей такое соседство не понравилось, и она в достаточно хамской манере указала мне, что преподаватели должны есть в другом зале. Возмутило меня даже не неуважительное отношение к своей персоне со стороны студента, а то, что по результатам факультетского разбирательства (в ответ на мое письменное заявление) вдруг чудесным образом оказалось, что две ее спутницы-студентки ничего такого не видели и даже наоборот, оказывается, это я себя вел неподобающим образом (видимо, когда делал замечание), а руководство колледжа их во всем этом поддержало. Я привел этот личный пример для того, чтобы заострить внимание на проблеме неработающей системы корпоративной культуры и морали. А самое главное, считаю, неплохо было бы задуматься, кого и как мы тогда воспитываем, если круговая порука и ложь среди студентов становятся нормой.

В заключение хотел бы отметить, что в рамках этой статьи я рассматривал вопрос с позиции преподавателя. Это ни в коем случае не означает, что в современных отечественных вузах нет нарушений прав обучающихся или полностью искоренена коррупция. К сожалению, это не так. Тем не менее я считаю, что нельзя рассчитывать на развитие образовательной системы в ситуации, когда права одних зачастую могут реализовываться за счет ущемления прав других.