Город Константиновка, находящийся севернее Горловки, уже наполовину находится под контролем российских войск Город Константиновка, находящийся севернее Горловки, уже наполовину находится под контролем российских войск Фото: © Сергей Бобылев, РИА «Новости»

Изоляция боевых действий

На фоне рассуждений о 28 пунктах мира от Дональда Трампа 20 ноября Владимир Путин посетил один из командных пунктов группы войск «Запад», где провел совещание с начальником Генштаба, начальником главного оперативного управления, командующим Южной группировкой войск, командующим группой войск «Запад».

В прессу попал кусок этой встречи длиной 17 минут, где Путин выслушал краткие доклады командующих группами войск. Из интересного был озвучен ряд тезисов.

Во-первых, начальник Генерального штаба Валерий Герасимов заявил, что Купянск уже освобожден. «Соединения группировки „Запад“ освободили город Купянск и продолжают уничтожение формирований вооруженных сил Украины, окруженных на левом берегу реки Оскол», — сказал он.

Во-вторых, выяснилось, что город Константиновка, находящийся севернее Горловки, уже наполовину находится под контролем российских войск. «На краматорско-дружковском направлении основные усилия соединений и воинских частей группировки сосредоточены на освобождении населенного пункта Константиновка. Несмотря на сопротивление противника, штурмовые подразделения группировки полностью взяли под свой контроль восточную и юго-восточную части города, приступили к зачистке центра», — заявил командующий группой войск «Юг» Сергей Медведев.

В-третьих, Путин еще раз подчеркнул, что необходимо создавать условия, при которых украинские боевики могли бы сдаваться в плен российским вооруженным силам. Однако Герасимов уточнил, что ситуация, при которой это может произойти, крайне сложная. «Учитывая безвыходное положение, конечно, многие военнослужащие принимают такое решение по сдаче в плен. Но большинство из них под угрозой расстрела или уничтожения своими же беспилотниками не могут выполнить такую задачу. При этом политическое руководство Украины никаких указаний на этот счет своим войскам не дает», — заявил он.

Т. е. по существу речь шла о том, что российские вооруженные силы смогли создать такую ситуацию, при которой противник, попадая в фактическое (но не формальное) окружение, лишается возможности вести активные боевые действия. В данном материале попробуем разобрать этот момент, то, как именно происходит изоляция боевых действий, какими средствами, а главное, какие у нее задачи в текущих боевых действиях.

Война — это разновидность политических отношений. Задачи — это совокупность малых целей, решение которых должно в конечном итоге повлиять на выбранный исход войны Война — это разновидность политических отношений. Задачи — это совокупность малых целей, решение которых должно в конечном итоге повлиять на выбранный исход войны Фото: © Сергей Бобылев, РИА «Новости»

Тонкости обеспечения

Первое, оно же главное — активные боевые действия крупных скоплений войск в течение продолжительного времени, т. е. война, ведутся не абстрактно, а имеют выраженные цели и задачи.

Цель — это желаемый или расчетный конечный результат войны, совокупность общих задач внешней политики государства, которые должны быть решены в ходе войны. Т. е. война — это разновидность политических отношений. Задачи — это совокупность малых целей, решение которых должно в конечном итоге повлиять на выбранный исход войны.

Кроме того, есть средства ведения войны — это личный состав, материальное обеспечение, в которое входят как чисто военные средства (оружие, боеприпасы, техника), так и общегражданские (деньги, провиант, топливо и прочее).

Непременным условием для выполнения боевых задач является создание такой ситуации, при которой личный состав имеет полноценное обеспечение, превосходство либо необходимый минимум численности, а также перманентное поддержание этого баланса.

Важнейшей задачей (как тактической на малом уровне, так и стратегической на глобальном) является изменение данного баланса не в пользу противника. Т. е. противник на выбранном участке должен перманентно испытывать кадровый голод, дефицит боеприпасов, сложности с доставкой необходимого военного имущества на театр военных действий.

В задачи генерального штаба в том числе входит планирование операций и действий по ослаблению противника. Важно отметить, в случае если вы ведете с противником равный бой, у вас ошибка в планировании. Если вы ведете тяжелый неравный бой с превосходящими силами противника, у вас грубая ошибка в планировании. Если же вы ведете бой с очевидным превосходством вашей стороны, ваше военное планирование заслуживает высокой оценки.

Как следствие, имея определенное количество войск и всего прочего, российский Генштаб планирует боевые действия с учетом вышеописанной информации.

Т. е. сначала нужно прикинуть общее количество сил и средств. Так, насколько нам известно из оценок в открытых источниках, вооруженные формирования Украины насчитывают около 700–800 тыс. человек личного состава, из которых около трети — это строевые, т. е. люди, непосредственно участвующие в боевых действиях. Количество с российской стороны официально не называется (что неудивительно), но, по оценкам противника, это около 650–700 тыс. человек личного состава. Т. е. на четвертый год войны Киев по-прежнему опережает Москву по численности войск, правда, это отставание сокращается. Примерно с соотношения 1 к 4 летом 2022 года до 1 к 1,1 на осень 2025-го.

Второй важный момент — это имеющееся вооружение. С одной стороны, обе стороны обладают достаточным количеством тяжелой бронетехники, с другой — в силу господства малой беспилотной авиации она используется намного реже, чем это предполагалось бы в случае военных конфликтов второй половины XX — начала XXI века.

Аналогично с большой авиацией, чья функция на Украине почти отсутствует (ввиду крайне незначительного количества самолетов), а в России используется в основном как носитель различных версий ФАБ с УМПК.

Основой для обеспечения боевых действий становятся ударные дроны (до 75% зафиксированных ранений у бойцов на передовой происходит из-за воздействия дронов, как ударных, так и со сбросами), дешевая небронированная техника (мотоциклы, багги, варваризированный гражданский транспорт, все, что не жалко потерять из-за поломки или огневого воздействия противника), а также артиллерия, наносящая удары из глубины территории.

Качество и боевая подготовка пехоты ввиду если не отсутствия, то сокращения классического стрелкового боя также перестали иметь критическое значение. Впрочем, как отмечает военный эксперт Александр Полищук, умение стрелять — это во многом решение проблем с дронами.

«Я общался с людьми, которые воевали в Курской области рядом с корейцами. И вот смех смехом, я понимаю, что Ким Чен Ын послал туда молодых парней 23−27 лет, возможно, поголовно все они были северокорейским спецназом, но, по мнению людей, которые там были, видели это все своими глазами, они обычной стрелковой полностью вынесли небо над собой. Они даже наши дроны сбивали, понимаете? Поэтому вопрос дроновой опасности (я кощунственные вещи, наверное, сейчас говорю) — это вопрос стрелковой подготовки личного состава», — говорил он в интервью с «БИЗНЕС Online».

В результате мы имеем следующие условия: в наступлении участвует легкая и быстрая пехота, вооруженная дронами и разным типом стрелкового вооружения, имеющая существенную поддержку со стороны авиации и артиллерии. При этом количество пехоты небольшое, возможности группироваться в большие соединения нет, возможности действовать большим количеством бронетехники нет. Кроме того, учитывая общую протяженность фронта, мы получаем эффект, при котором наступать большими соединениями и делать полноценные окружения невозможно.

Политическая целесообразность

Как уже многократно говорилось, украинские военные решают политические задачи. Т. е. задачи, которые нарезаются конкретным подразделениям и группам войск, имеют под собой не военную, а политическую необходимость. Разница заключается в следующем: при выполнении боевых задач, в том числе возникающих в процессе боевых действий, вооруженные силы руководствуются именно военными возможностями, в рамках которых приоритетом является сохранение армии как боеспособной структуры. В случае же если военная практика полностью подчинена политической целесообразности, очевидные военные моменты игнорируются в угоду другим соображениям.

В случае с текущей ситуацией речь идет о стабилизации линии фронта на существующей отметке. Ценой этого служит крайне высокий расход живой силы, боеприпасов и прочего. В известном смысле Киев своего добился: Владимир Зеленский, может утверждать, что, несмотря на интенсивные наступательные действия, армия России на данный момент времени не заняла существенное количество территорий, что позволяет ему декларировать ложный вывод о «позиционном тупике».

Вместе с тем реальное положение дел скорее говорит не о позиционном тупике, а о колоссальной трате ресурсов, которые по определению конечны. На данный момент мы можем утверждать, что они если не подходят к концу, то находятся в том количестве, при котором удержание территорий становится невозможным в заданной конфигурации.

Более того, это объективно наблюдается как на картах российских картографов, так и в графике украинских ресурсов. Т. е. российские части начали продавливать оборону противника уже не на отдельном участке фронта (как это было в 2024 году), а по всей линии боевого соприкосновения.

В результате боевые действия подошли к следующей ситуации — Киев все еще может оборонять крупные населенные пункты, пользуясь городской застройкой как защитой, но практически не держит позиции вне их. В результате, что отчетливо видно на карте, российские войска активно продвигаются «мимо» городов, делая ставшие знаменитыми полуобхваты. Каков дальнейший принцип осады?

Дороги ярости

Как отметили выше, специфика боевых действий не позволяет окружить населенный пункт в классическом понимании, т. е. устроить тактическое окружение, а именно создать такую ситуацию, при которой окружаемая группировка не только охвачена сплошным кольцом, но ее расположение простреливается насквозь действительным огнем артиллерии, минометов, пробивается ударными дронами, вследствие чего она лишена свободы маневра внутри окружаемого пространства.

Вместо этого окружение идет неполное, т. е. под фактическим контролем противника остается одна дорога, по которой он может с большим риском производить логистические действия. Первая причина такого решения кроется в психологии — согласно имеющейся практике, попавшие в полное окружение соединения стремятся к прорыву блокады в наиболее подходящем месте, тем самым образуя локальный перевес в силах и средствах ведения боя, в то время как окружающая сторона вынуждена равномерно расходовать личный состав по всему периметру осажденной территории.

Вторая причина кроется в специфике задач вооруженных сил. Дело в том, что занятие территории, т. е. установление полного контроля пехотой, — это финальная стадия операции. Предварительной же задачей является разгром войск противника.

Учитывая, что противник обороняется в городах, наиболее эффективным показал себя метод, в ходе которого проводится частичная изоляция участка боевых действий с последующим уничтожением средств доставки живой силы и военного имущества. Проще говоря, не окружая полностью, российские военные устраивают «дороги ярости», на которых противник теряет до 90% всего поставляемого по логистическому маршруту.

Т. е. боевики, бронетехника, боеприпасы уничтожаются в наиболее благоприятных для российских войск условиях. А уже в момент, когда подкрепления уменьшаются до незначительных размеров, а гарнизон города становится не в силах сдерживать малые штурмовые группы, происходит натиск.

Наиболее характерный пример — это Красноармейск, однако нечто подобное можно наблюдать и в Северске, Купянске, а также ряде других крупных населенных пунктов. В том числе в Константиновке, где, попав в фактическое окружение, имея всего одну дорогу снабжения, противник обессилел настолько, что больше не смог задерживать штурмовые группы, которые на данном этапе дошли до центра города.

Перспективы

Тут надо отметить, что сложившееся положение вещей не является аксиомой, но, наоборот, есть порождение существующего на настоящий момент времени баланса сил, а значит, если он изменится, то и данная тактика неизбежно поменяется вслед «за реалиями на земле».

Грубо говоря, в случае если противник перестанет удерживать территорию ради удержания территории, а начнет действовать в логике военной целесообразности, т. е. перестанет уничтожать живую силу и военное имущество в непригодных для обороны местах, то проводить подобные полуохваты станет бесперспективно.

Более того, если Киев сумеет обменять территории на восстановление военной структуры, а также насыщение ее вооружением, которое все еще поставляется вооруженным формированиям Украины, это скорее станет неприятным решением для России.

Впрочем, как мы отметили выше, в новых условиях конкретная тактика уже со стороны России также претерпит объективные изменения. Как она будет меняться — заранее сказать сложно. Прежде всего, большее продвижение не может не стать проблемой для наступающей армии. В первую очередь по вышеназванной причине — низкое количество личного состава относительно занимаемого пространства. Кроме того, это же накладывает проблемы на логистическое обеспечение, создание складов, команд по доставке груза и прочего.

В конечном итоге практика боевых действий всегда демонстрирует крайне высокую степень приспособления к складывающейся обстановке, просто потому что не желающие подстраиваться под объективную реальность физически выбывают из процесса. Что и демонстрирует последний обмен телами погибших между Россией и Украиной 1 тыс. к 30.