2025 год российская экономика завершает в состоянии хрупкого равновесия: ключевая ставка снижена до 16%, инфляция замедлилась, рубль укрепился. Год запомнится «драконовскими» торговыми пошлинами президента США Дональда Трампа, введенными в отношении Китая и Европы. В России же в связи с сокращением нефтяных доходов и перераспределением ресурсов в пользу ВПК бюджет начал трещать по швам. Латать «дыры» было решено традиционно — путем повышения сборов с населения и бизнеса. О том, чем еще запомнился уходящий 2025-й, — в итоговом обзоре известного экономиста Александра Виноградова, написанном специально для «БИЗНЕС Online».
Сложный был год: налоги, катастрофы, проституция, бандитизм и недобор в армию.
«ДМБ»
Хроника 2025 года
Год, конечно, еще не завершился, но сегодня последнее воскресенье 2025 года, традиционное время для не менее традиционной колонки с экономическими итогами. Где-то кратко и сжато, а где-то — с песнями, плясками и бубнами звонкими. На выбор — по желанию, ситуации и возможностям. В конце концов, было забавно.
«Год начался в условиях экстремально жесткой денежно-кредитной политики: Банк России сохранил ключевую ставку на уровне 21%, пытаясь подавить инерционную инфляцию, разогнанную бюджетными расходами конца прошлого года и начала этого»
Январь: «денежный дождь» и инфляционный навес
Пока страна доедала салаты, минфин и Росстат задали тон всему году. С одной стороны, ведомство Антона Силуанова вновь нажало на педаль газа: расходы бюджета за первый месяц составили астрономические 4,4 трлн рублей (против 2,5 трлн годом ранее), превысив прошлогодние показатели сразу на 60%. Денежный дождь, пролившийся на избранные секторы под знаком авансирования госконтрактов, мгновенно создал инфляционный навес, с которым ЦБ пришлось бороться весь квартал. С другой стороны, Росстат, понимая, что цифры по росту цен (официальные 9,52% по итогам 2024 года) выглядят, мягко говоря, неубедительно для граждан, решил проблему творчески — изменив методику подсчета.
В общем, год начался в условиях экстремально жесткой денежно-кредитной политики: Банк России сохранил ключевую ставку на уровне 21%, пытаясь подавить инерционную инфляцию, разогнанную бюджетными расходами конца прошлого года и начала этого.
Февраль: «Ура, мы ломим, гнутся шведы!»
Февраль прошел под знаком короткой, но яркой эйфории, которую можно охарактеризовать цитатой из Пушкина: «Ура, мы ломим, гнутся шведы!»
Рынок жил слухами о «мирном треке»: телефонные переговоры президентов России и США Владимира Путина и Дональда Трампа, прошедшие в начале месяца, породили надежды на скорую разрядку. Индекс Мосбиржи на этом фоне пробил психологическую отметку в 3 тыс. пунктов, а рубль бодро укрепился до 90 за доллар. Инвесторы, изголодавшиеся по позитиву, начали скупать активы, веря, что «геополитический дисконт» вот-вот исчезнет. Однако за этим фасадом скрывалась суровая правда: структурно экономика не изменилась. Валютная выручка не выросла, зависимость от импорта (особенно китайского) лишь усилилась. Более того, укрепление рубля сыграло злую шутку с бюджетом, сверстанным из расчета 96,5 рубля за доллар: дефицит начал расти, закладывая мину под будущую стабильность.
Февраль стал месяцем несбыточных надежд, когда рынок пытался торговать будущим, игнорируя настоящее, в котором никуда не делись ни санкции, ни проблемы с платежами, ни дефицит кадров.
«Вступление в силу 4 марта новых американских пошлин (25% для соседей, 20% для Китая и Европы) символично завершило (на данный шаг спирали развития мира) эпоху достаточно свободной глобальной торговли»
Март: удар «торговой дубины» Трампа
Март вернул весь мир с небес на землю, причем сделал это грубо, ударом «торговой дубины» Трампа. Вступление в силу 4 марта новых американских пошлин (25% для соседей, 20% для Китая и Европы) символично завершило (на данный шаг спирали развития мира) эпоху достаточно свободной глобальной торговли.
Для России это аукнулось через Китай: выяснилось, что наш главный партнер сам находится в весьма неприятной ситуации. Данные из Поднебесной показали дефляцию и стагнацию внутреннего спроса, несмотря на бравурные отчеты о программе «Сделано в Китае – 2025». Пекин, зажатый между торговой войной с США и нежеланием собственного населения тратить деньги, начал еще жестче давить на своих поставщиков ресурсов, требуя скидок.
Апрель: «День закрытых дверей»
Апрель ознаменовался событием, которое можно смело назвать «Днем закрытых дверей» для мировой экономики. 2 апреля вступили в силу драконовские тарифы Трампа (до 145% для Китая, 20% для ЕС), что мгновенно превратило глобальный рынок в поле боя всех против всех.
Пока мир переваривал протекционистский «шок и трепет», российская экономика столкнулась с собственной суровой реальностью — модель «военного кейнсианства», исправно работавшая два года, уперлась в физический потолок. Промышленный индекс PMI рухнул до 48,2 пункта (сигнал рецессии), а актуальный срез ВВП показал околонулевую динамику.
Апрель стал месяцем, когда призрак стагфляции — сочетания спада производства и высокой инфляции — перестал быть теоретической угрозой и начал обретать плоть, особенно на фоне коллапса в угольной отрасли и проблем с железнодорожной логистикой, когда дефицит тяги и затоваривание путей привели к сокращению погрузки угля и удобрений на 7% по сравнению с прошлым годом.
Май: бюджет «трещит по швам»
Месяц прошел под знаком кадровых перестановок в правительстве и финализации параметров налоговой реформы, где НДС был официально предложен к повышению до 22% с 2026 года. В мае же правительство окончательно признало, что бюджет-2025 трещит по швам: расходы пришлось увеличить на 0,8 трлн рублей, а доходы от нефти упали на 2,6 трлн рублей. Дыру решили закрывать «прочими» (ненефтегазовыми) доходами, т. е. сборами с бизнеса и населения. Наконец, именно в мае Конституционный суд вынес решение по срокам давности приватизации, фактически обнулив понятие частной собственности для крупных активов.
«Чиновники, от Эльвиры Набиуллиной до Максима Орешкина, соревновались в изобретении синонимов к слову «кризис»: звучали термины «охлаждение», «шторм» и прочая «адаптация»
Июнь: ярмарка «словесной эквилибристики»
Июнь стал месяцем контрастов и эвфемизмов. С одной стороны, Банк России, удивив рынок, впервые за три года снизил ставку — символически, с 21% до 20%, признав тем самым, что экономика начала остывать слишком быстро. С другой стороны, геополитика вновь перевернула столы: израильские удары по Ирану 13 июня и угроза перекрытия Ормузского пролива подбросили нефть Brent к $74, временно спасая российский бюджет.
Однако главным событием стал ПМЭФ-2025, превратившийся в ярмарку словесной эквилибристики. Чиновники, от Эльвиры Набиуллиной до Максима Орешкина, соревновались в изобретении синонимов к слову «кризис»: звучали термины «охлаждение», «шторм» и прочая «адаптация». Июнь подвел черту под полугодием: РФ вошла в лето с дефицитным бюджетом, ставкой в 20%, «неназываемой» стагнацией и надеждой лишь на то, что очередной пожар на Ближнем Востоке поднимет цены на ключевой экспортный товар.
Июль: «кризис неизбранных»
Июль приветствовал традиционным ростом цен на ЖКХ, причем выше официальной инфляции, что, вероятно, дало определенный намек на реальный рост цен. Для широкого реального сектора экономики июль стал месяцем осознания «кризиса неизбранных»: если секторы, сидящие на бюджетной игле (ВПК, инфраструктура), чувствовали себя неплохо, то гражданская промышленность начала задыхаться. Автопром перешел на четырехдневку (ГАЗ, КАМАЗ), металлурги фиксировали падение спроса на 15%, а угольная отрасль и вовсе ушла в глубокий минус, в котором остается и поныне. Впрочем, 25 июля ЦБ снизил ключевую ставку с 20% до 18%, признав, что дальнейшее удержание столь высоких уровней грозит тяжелой деградацией реального сектора.
Август: сезонная «заморозка»
Месяц принес классическую сезонную дефляцию в продовольственном сегменте (-0,91%), что позволило официальному годовому показателю инфляции опуститься до 8,14%, несмотря на сохраняющееся давление в секторе услуг. Строительный рынок окончательно вошел в стадию «заморозки» после прошлогодней отмены массовых льготных ипотечных программ, что привело к падению выдач новых кредитов на 60% по сравнению с аналогичным периодом прошлого года. Тем временем в США Джером Пауэлл в Джексон-Хоуле, наконец-то, сменил гнев на милость, намекнув на снижение ставки ФРС и сворачивание «количественного ужесточения» — что забавно, снижение ставки ФРС уже пошло, но оно не особо отражается в доходностях американских облигаций.
Кроме того, август запомнился и «микродефолтом» минфина, а именно — задержкой 51 млрд рублей по программе софинансирования пенсий.
Сентябрь: бюджет «военного кейнсианства»
Замедление темпов роста ВВП до 0,6% в годовом выражении вынудило ЦБ 12 сентября вновь снизить ставку до 17%, чтобы поддержать затухающую промышленную активность. Публикация планов на 2026 год развеяла последние иллюзии: это бюджет «военного кейнсианства» без примесей. Расходы на оборону и безопасность достигли рекордных долей, а суровый дефицит было решено латать старым проверенным способом — выкачиванием денег из граждан и бизнеса. Анонс повышения НДС до 22% (хотя официально это еще обсуждалось как крайняя мера), рост утильсбора на авто на 70–85% и введение новых акцизов показали: государство перекладывает издержки суровой геополитики на конечного потребителя.
Тем временем срез промышленности показал, что обрабатывающий сектор дал рост всего на 1,4%, при этом основной вклад внесли отрасли, связанные с гособоронзаказом, в то время как гражданский сектор продолжил терять позиции.
«IV квартал начался на фоне рекордно высоких мировых цен на золото, которые впервые превысили $4 тыс. за унцию»
Октябрь: золото за $4 тыс. и «кровавая криптоночь»
Месяц был бодрым. IV квартал начался на фоне рекордно высоких мировых цен на золото, которые впервые превысили $4 тыс. за унцию, что оказало поддержку международным резервам РФ — правда, не той их части, которую можно отнести к ликвидной. 24 октября Банк России продолжил цикл смягчения, снизив ставку до 16,5%, при этом годовая инфляция стабилизировалась на отметке 8,1%.
Однако радость рынка была омрачена новым падением индекса RGBI (гособлигаций), поскольку инвесторы начали закладывать в доходности риски «налогового шока» 2026 года и потенциальное ускорение девальвации рубля. В криптомире произошла своя резня — 10 октября «кровавая ночь» стерла $1 трлн капитализации за полчаса, когда, после того как Трамп в ответ на китайские ограничения по редкоземам ввел 100% тарифы, рынки рухнули, утащив за собой весь криптосектор.
Нобелевку по экономике дали маргинальным ранее «австрийцам» за моделирование концепции «созидательного разрушения» Йозефа Шумпетера, которую он представил еще век назад. Второй год подряд исследования даются за прямые вопросы экономического развития — вероятно, Риксбанк Швеции начал подозревать, что с мировой экономикой что-то не так.
Завершился октябрь под аккомпанемент шатдауна в США — 21-го по счету, но первого, когда Трамп решил использовать бюджетный паралич для массовых увольнений чиновников. Мир вошел в ноябрь в состоянии институционального хаоса, где старые правила (ВТО, бюджетные нормы, логистика) уже не очень актуальны, а новые пишутся в режиме «каждый сам за себя», что очевиднейшим образом свидетельствует о его, мира, многополярности.
Ноябрь: спад нефтегазовых доходов
Месяц стал точкой окончательного оформления фискальной политики: 28 ноября президент подписал закон о федеральном бюджете на 2026 год с рекордными расходами в 44,1 трлн рублей. Структура бюджета зафиксировала дефицит в 1,6% ВВП, который планируется покрывать преимущественно за счет внутренних заимствований и новых налогов, включая повышение НДС. Нефтегазовые доходы продемонстрировали спад на 35% по сравнению с ноябрем 2024 года, что подчеркнуло растущую зависимость системы от ненефтяных налоговых поступлений и внутреннего рынка — на фоне сжатия последнего.
Тренды продолжаются — кто-то при деньгах, и ему более-менее хорошо, а кто-то, удаленный от бюджетного контура, страдает и разоряется. При этом сильно страдает сервисный сектор: люди активно экономят, даже и в столицах.
Декабрь: «стабилизация через сжатие»
Год завершается в состоянии «стабилизации через сжатие»: 19 декабря ЦБ снизил ставку до 16%, констатировав замедление инфляции до 5,8% благодаря падению импорта и сжатию внутреннего спроса. Рубль укрепился до 77,7 за доллар, что стало парадоксальным следствием логистических тупиков, сделавших покупку валюты для импорта не очень осмысленной. Продолжают проседать сервисы: рынок корпоративов просел в Москве на треть, компании режут бюджеты развития, переходя в режим затягивания поясов.
Матрешка экономики мрачно худеет в талии — с образом жизни элит все хорошо, в небогатые регионы, которые дали много контрактников, пошли деньги, а сугубо гражданские сектора вынуждены выживать как могут.
На внешнем контуре декабрь принес обострение борьбы за «кубышку»: Евросоюз вплотную подошел к изъятию доходов от замороженных российских активов в Euroclear уже вкупе с самими активами, на что Москва ответила угрозой экспроприации всего того, что осталось заморожено, но еще не изъято — и пока обе стороны остаются при своих, что не может не радовать.
Итог: «страшный дух праздника»
Мы завершаем этот тяжелый, вязкий год в состоянии хрупкого равновесия: инфляция вроде бы прижата, но ценники в магазинах пытаются двигаться вверх, поскольку производители уже сейчас закладываются на новые налоги и сборы, бюджет сверстан, но с дефицитом, а бизнес готовится не к праздникам, но к выживанию в условиях жесткого налогового пресса. 2025-й не стал годом краха, он стал годом, когда надежды на авось окончательно сменились суровой арифметикой выживания. В общем, «в воздухе носился страшный дух праздника». И это нормально — по нынешнему задорному времени, скоро уже 6 лет как.
С Новым годом!
Комментарии 2
Редакция оставляет за собой право отказать в публикации вашего комментария.
Правила модерирования.