Марс Бадрутдинов – начальник управления президента РТ по вопросам антикоррупционной политики:

– Я на своем опыте работы в республике перегибов не вижу. Мы же советские люди, в Советском Союзе все было прозрачно. Заранее все знали, например, где будет построен детский садик. А сейчас жизнь течет слишком быстро: приезжаешь через месяц в город, уже что-то где-то выросло как грибок.

В 2004 году бюджет республики был, по-моему, 74 миллиарда, а в 2012 году – более 200 миллиардов. Это достаточно большой разрыв. На развитие экономики нашей республики выделяются большие бюджетные деньги. У некоторых появляются большие аппетиты. Проследить за деньгами сложно, несмотря на то что в контролирующих надзорных органах республики работают более тысячи человек.

Мы недавно проводили совещание по эффективному распределению бюджетных средств. Выступали Алексей Демидов из Счетной палаты, Анас Адыев из Росфиннадзора и Марат Файзрахманов из казначейства, который в режиме online прослеживает эффективное освоение бюджетных средств. Они приводили цифры по итогам последних двух лет. Нарушения есть. Нам есть, над чем работать. Освоение бюджета должно быть прозрачным, информация должна быть размещена в интернете, сейчас ведь у каждого ведомства есть сайт.

Сейчас пошла мода на общественный контроль. То есть люди не просто где-то числятся, а реально следят за событиями и не дают покоя чиновникам. Люди сейчас пишут по всем инстанциям, если замечают нарушения. Например, программа «Чистая вода», ветеранские дома, капремонт. Также помогает программа «Народный контроль». На сегодняшний день уже ничего не укроешь.

Думаю, запрет на активы за границей ничего не даст. Если захотят, оформят счет на дальнего родственника. Эта мера может сработать с законопослушным чиновником. Но для законопослушных порядочных чиновников она неактуальна, она для тех, у кого «левые» доходы.

Чиновник не должен заниматься бизнесом – это закон. Нельзя в кресле чиновника думать о бизнесе, потому что это уже не работа. Нужно работать с полной отдачей. Если у меня два-три бизнеса, я не могу полностью посвятить себя госслужбе, при этом я же получаю зарплату от налогоплательщиков.

Я не против того, чтобы на госслужбу принимали людей, которые сделали состояние в бизнесе. Если он знает, как зарабатывать деньги, он знает цену копейки. Наверняка из него получится хороший кадровый руководитель. Это беда нашего государства, когда человек со школьной скамьи становится руководителем, не имея опыта. Нужно создать какой-то регламент, чтобы до поступления на работу в госструктуру человек проходил какую-то школу практической деятельности в этой сфере.

Фатих Сибагатуллин – депутат Госдумы РФ:

– С коррупцией надо бороться. Пока я перегибов не вижу, по-моему, тут можно говорить о «недогибах». Чиновникам обязательно нужно запрещать иметь активы за рубежом. Лет 10 назад надо было первые случаи пресечь. Некоторые товарищи зарабатывают здесь, живут там, держат активы там… Деньги, заработанные здесь, должны служить на благо народа России.

Если говорить о бизнесе, то человек человеку рознь. Если человек занимается производством, а не просто купи-продай, может, ему наоборот стоит отдать предпочтение. Если он смог построить бизнес с нуля, создал рабочие места, платил налоги. Таких мы должны не упускать, они ведь способные старательные люди.

Фоат Комаров – владелец альметьевского холдинга ОАО «СМП-Нефтегаз», экс-депутат Госдумы РФ:

– Нужен ли контроль зарубежных счетов и зарубежной недвижимости чиновников? Отвечу так: если ты хочешь быть чиновником, тогда непонятно, чиновником какого государства хочешь быть, какого народа? Если ты своей стране, своему народу не веришь, то ты просто не имеешь права быть чиновником. Это же нонсенс, 100 процентов двуликий Янус. Моя совесть чиста, например. У меня нет и не было активов за рубежом. Покупка зарубежной недвижимости – это тоже инвестирование в другую экономику, создание рабочих мест для той экономики. Всякие приобретения, к примеру, самолетов: у нас самолетостроение свое уничтожили, а чужое покупать, в чужое вкладывать – ну какой это патриотизм?

Нужны ли запретительные меры? Нужны. Потому что понятие совести у нас в стране отсутствует, и общественное мнение не является превалирующим, поэтому необходимо принимать законодательное решение. Я «за» такое решение. Приведу пример Германии: когда я предлагал открыть производство в России, немец мне сказал: «Ты что, а мои рабочие куда денутся? Они же без работы останутся!» Этот предприниматель прежде думает о своих соотечественниках.

Что касается того, нужно ли принимать на госслужбу людей, сделавших карьеру в бизнесе... А что, государством должны управлять люди, которые, как говорится, двумя курицами не управляли? Государство же – это экономическая категория, это хозяйствующий механизм! И потом, любой управляющий государственным предприятием – это бизнесмен, он зарабатывает прибыль для государства, он предприниматель. В этом вопросе я не вижу противоречия.

Яков Геллер – генеральный директор ГУП «Агентство по государственному заказу РТ»:

– Хороший вопрос. Вообще, по теории существует только два способа контроля. Один способ – гаишник под елочкой, который сидит и ждет нарушений, а второй – лежачий полицейский, предупредительный знак. Какой цели, в конце концов, система добивается? Выявить нарушителя и наказать, или создать условия невозможности сделать нарушение. Если ты едешь по дороге и видишь знак «лежачий полицейский», ты сбрасываешь скорость, потому что никому не хочется ломать свою машину. А если ты едешь по дороге и знаешь, что где-то тебя сфотографируют, ты думаешь, что тебя могут и не сфотографировать. Что есть борьба с коррупцией? Это выявлять и наказывать, ставить гаишников в кустах или ставить лежачих полицейских?

Что в России происходит под названием «борьба с коррупцией»? Мне кажется, что это система выявлять и наказывать. А когда выявлять и наказывать, то всех выявить невозможно. Тот, кто перебегает дорогу на красный свет, думает, что именно его не собьет машина.

Шувалов, конечно, видный деятель современного управления, но его заявление идет вразрез с тем, что говорит Владимир Владимирович Путин об ужесточении антикоррупционных мер. Я не могу разделить точку зрения Шувалова, что нужно все оставить как есть. Меня тоже сильно раздражает количество Porsche на улицах Казани. На такое Porsche невозможно заработать. Я, например, не могу. Хотя, может быть, талантливые ученые и спортсмены могут себе это позволить.

Не вижу большого греха в том, чтобы человек имел собственность за рубежом, но не очень понимаю зачем. Если человек честно заработал деньги, то нельзя ему указывать, на что их тратить. Я согласен с Шуваловым в том, что нельзя говорить про каждого человека, который имеет дом на Украине или в Беларуси, что он вор и жулик.

Во многих развитых странах не существует премиальной оплаты труда, человеку платят за то, что он работает. Считается, что он работает честно, с полной отдачей. В нашей стране если ты пришел на работу, ты получаешь зарплату, если ты хорошо работаешь, получаешь еще и премию. Не только материальное вознаграждение, но и грамоту, звание Героя труда. Тоже с государственной службой. В цивилизованных странах, где я был, выражение: «Я работаю на правительство», – это признак особой доблести, особого статуса. Люди, которые работают на правительство, обременены условиями чести, менталитета, морали и норм поведения. Между тем мы слышим, что чиновники позволяют себе летать на курорты за государственный счет. Сдерживающих факторов два: первое – страх перед наказанием, причем наказание такое, чтобы даже потомки твои не могли работать на правительство, то есть ты клеймишь свой род. Ну и неотвратимость суда, тюрьмы.

Когда вы приходите на пляж, вы снимаете одежду и раздеваетесь до купального костюма, если сделать то же самое в приемной у руководителя, ну не поймут люди. На пляже понимают, в приемной не поймут. Почему? Потому что заданы условности. Ведешь себя так, как предписано регламентом. Это состояние надо создавать, чтобы никто не мог раздеться в кабинете начальника.

Тимур Нагуманов – уполномоченный при президенте РТ по защите прав предпринимателей:

– Что в нашем обществе понимается под коррупцией? Какие меры общество ожидает от органов власти? Дело в том, что многие водители в России, нарушая правила дорожного движения, не имея в голове мысли о неотвратимости наказания, знают, что имеют возможность откупиться. Когда взятку брать отказываются, они начинают негодовать. Коррупция присутствует в нашей жизни, но некоторые люди с удовольствием решают с помощью нее вопросы, при этом утверждая, что это проблема нашего общества.

Перегибы в борьбе с коррупцией, вероятно, бывают. Иногда есть ощущение эффекта «охоты на ведьм». Но они были бы хороши, если бы был эффект, но его они не дают, а лишь создают излишние затруднения.

Недвижимость за границей, имеющаяся у госслужащих, безусловно, вызывает сомнения и вопросы. Но, может, человек всю жизнь копил на эту недвижимость? Эта тема активно муссируется в СМИ и в обществе – именно из-за этого и возникают перегибы. Люди рассуждают: он работает в госорганах, значит, он коррумпированный, если хороший костюм – он этого недостоин…

Знаю примеры, когда успешные в бизнесе люди шли работать в госаппарат не ради зарабатывания денег, а потому что их приглашали как эффективных менеджеров и грамотных специалистов.

Никаких препятствий для того, чтобы принимать на госслужбу людей, сделавших состояние в бизнесе, я не вижу. Вопрос в другом. Мы должны сформировать эффективный механизм контроля деятельности, который бы не дал человеку, работающему в госслужбе, оказывать поддержку бизнесу, принадлежащему ему или с которым он каким-то образом связан. Но, с другой стороны, если менеджер достаточно эффективен, почему бы ему не послужить государству.

Марат Хайруллин – депутат Госсовета РТ:

– Честно говоря, перегибов в борьбе с коррупцией я не вижу. Какой-то истерии по этому поводу нет. Если мы хотим сохранить социальную стабильность, повысить доверие к власти, то эта национализация элиты просто необходима. Единственный перегиб – заявление Кадырова о том, что если человек послужил на госслужбе, то его надо пять лет не выпускать из страны. Но этот человек известен такими эпатажными заявлениями. Его позицию нельзя принять за позицию самого государства.

Что касается собственности, это специфика нашей элиты, что значительная часть капитала вывезена за границу. Я думаю, Шувалов выражает интересы этой элиты, недовольной строгими мерами в борьбе с коррупцией. В любой борьбе перегибы неизбежны.

Я думаю, что настоящей борьбы с коррупцией мы еще не начали, это такой начальный этап, попытка снизить социальное недовольство.

Мария Горшунова – генеральный директор ООО «Майдан» (сеть «Сытый папа»), член республиканского совета по антикоррупционной политике при президенте РТ:

– Я считаю, что тема борьбы с коррупцией еще не дожата до конца. Громкие коррупционные скандалы, которые с завидным постоянством обрушиваются с экранов ТV и интернета на граждан страны, вызывают шок и негодование, но бытовая коррупция существует в тех же объемах, и искоренить ее, на мой взгляд, можно только воспитывая законопослушание с младенческого возраста.

Нужно ли запрещать госслужащим владеть счетами и активами за рубежом, контролировать их доходы, ограничивать их участие в бизнесе? Рискуя вызвать негативную реакцию у читателей, я все же выражу сугубо собственное мнение: я не вижу ничего предосудительного в том, чтобы чиновник потратил заработанные и задекларированные в России средства на приобретение недвижимости за рубежом. А тем более если до госслужбы он работал в коммерческих структурах или сам вел бизнес. А вот контроль за доходами, а особенно расходами, должен быть тотальный и постоянный. Отдельно хотелось бы сказать об участии госслужащих в бизнесе: в большинстве своем чиновники среднего и высокого ранга имеют «под собой» профильные для их сферы деятельности бизнесы. Но участвуют в них опосредованно: не будучи учредителями, они имеют процент доходов, предоставляя возможность пользоваться административным ресурсом и тормозя деятельность конкурентов своих подопечных фирм.

Что касается вопроса о том, нужно ли принимать на госслужбу людей, сделавших состояние в бизнесе, я считаю, что можно и нужно. Сделать состояние «с нуля» удается только очень деятельным, креативным и работоспособным людям. Такие люди очень нужны экономике России. Но при этом бизнес-прошлое такого человека должно быть безупречным.

Ильдус Янышев – директор по связям с госорганами и международными организациями ГК «Дельта», член республиканского совета по антикоррупционной политике при президенте РТ:

– Я бы не назвал это перегибами, это, скорее, профанация. Не надо гоняться за расходованием денег чиновников, которые считаются необоснованно большими. Зарубежную недвижимость объявляют криминальной... Но недвижимость за рубежом дешевле российской, в том числе казанской. Турецкие апартаменты как минимум в два раза дешевле российских! Если бы речь шла об многомиллионных виллах, было бы другое дело, но запрет ложится на обладание любой формой недвижимости. Бороться надо не с расходованием денег, а со способами их незаконного получения. Необходимо создавать прозрачные механизмы распределения бюджетных средств и распределения доходов, получаемых от эксплуатации природной ренты – нефти и газа.

Речь должна идти не о коррупции, а о катастрофически большой разнице в доходах самых богатых людей, которых всего 10 процентов, и самых бедных. Вот это истинная беда общества. Излишняя концентрация собственности в руках узкого круга угрожает национальной устойчивости и безопасности общества.

По поводу того, что госслужащие не могут иметь бизнес, мое мнение таково: я считаю, что в России это решение не жизнеспособно. Депутат Валуев снимается в рекламе – это разве не предпринимательская деятельность? Это совершенно нормально, что госслужащий, помимо своей работы, еще занимается предпринимательской деятельностью.

Считаю, что правильнее было бы исключить те формы депутатской деятельности, которые имеют близость к распределительным механизмам, или же в корне менять избирательную систему.

Людей, сделавших состояние в бизнесе, безусловно, можно принимать на госслужбу. Нельзя разграничивать бизнес и чиновников. Чиновник – это тот же предприниматель, он ведет деловую активность, но только в интересах учреждения. К примеру, мэр города – руководитель концерна, премьер-министр – руководитель страны или области. Люди, получающие навыки управления людьми, информационными потоками, могут стать успешными чиновниками. И наоборот. Например, Николай Никифоров пришел в госструктуры из бизнеса.

В этой ситуации проблема одна – дефицит бюджета. Чиновник должен получать значительно больше. Почему мэр города получает так же, как и главный тренер «Рубина» или «Ак Барса»? Неужели хоккеем и футболом управлять так же, как и мегаполисом, готовящимся к Универсиаде?

Николай Рыбушкин – депутат Госсовета РТ:

– Я считаю, что никаких перегибов в борьбе с коррупцией нет. В этом я не солидарен с Шуваловым. Размеры коррупции, действительно, умопомрачительные, и бороться с этим явлением надо. Другое дело, эффективность борьбы с коррупцией очень маленькая. Хотя последние события показывают, что у нас действительно началась активная борьба с коррупцией. Взять министерство обороны, «Сколково» и так далее. Это свидетельство того, что мы начинаем строить правовое государство. Но это еще маленькая толика, впереди будет больше.

Запрещать ничего никому не нужно. Но каждый должен быть честным. Если у тебя есть зарубежные счета, зарубежная собственность, ну укажи ты это в декларации, а не переписывай на тещу. Да, это мое, да, я перехожу на госслужбу, вот подтверждение, что я не руковожу своими подразделениями, акции и руководство я передал своим доверенным лицам, они теперь этим занимаются. В этом случае ничего зазорного нет. Но как человек может служить государству, если он из этого же государства выкачивает деньги на Запад? Кадровый отбор должен происходить.

Если человек сделал деньги на бизнесе, если он честно их заработал, добился успехов, почему не применить его способности на благо государства, экономики? Какие запреты могут быть?

Тимур Тимуршин – блогер:

– Понятие «коррупция» гораздо шире ставшего привычным для нас паразитирования отдельных госслужащих на бюджетных средствах. Это в первую очередь злоупотребление властью или служебным положением в собственных интересах или в интересах аффилированных лиц. На мой взгляд, коррупция глубоко поразила наше общество, затрагивая интересы каждого человека, даже если он об этом и не догадывается: цены на квартиры бесконечно растут, предприятия закрывают в угоду интересам «семейного» бизнеса, леса вырубают, а реки засыпают, дороги в плачевном состоянии, а общественный транспорт фактически убит. Все это следствия попыток «людей в теме» решать свои личные вопросы в ущерб интересам общества. И то, что общество, наконец, стало говорить о коррупции как о системном явлении, мешающем нормальному экономическому и культурному развитию страны, лишний раз свидетельствует о том, что это явление достигло критической массы и с ним необходимо жестко и бескомпромиссно бороться.

В мире с коррупцией успешно борются независимые суды и представители законодательной власти, инициирующие расследования по резонансным событиям, как, например, это было в Италии в 1992 - 1993 годах в рамках масштабной операции по борьбе с коррупцией «Чистые руки», начало которой положил вице-прокурор Милана Антонио Ди Пьетро, арестовавший муниципального служащего за получение взятки. В ходе кампании были арестованы и попали под следствие около пяти тысяч чиновников, бизнесменов, парламентариев и даже бывшие первые лица государства. К сожалению, в России такой сценарий пока невозможен, что прекрасно иллюстрирует скандал с жильем для ветеранов Великой Отечественной войны в Буинском районе Татарстана, отразивший бездействие по выявленным нарушениям районных должностных лиц, правоохранителей и депутатов. При этом никто из них пока не понес наказания.

Что касается слов Шувалова, то он фактически сделал парафраз известного анекдота из кинофильма «С добрым утром, Вьетнам»: вопрос командующему американскими войсками во Вьетнаме: «Правда, что у ваших солдат есть проблемы с наркотиками?» «Конечно, нет, в этой стране их навалом!»

Я глубоко убежден, что человек, состоящий на госслужбе, не должен иметь никаких активов за рубежом, так как это делает его уязвимым к давлению извне.

Я не вижу ничего плохого в том, что на госслужбу приходят люди из бизнеса – при условии, что это «чистый» бизнес, а не «спущенная сверху тема». Такие люди умеют руководить и работать с людьми, знают цену ресурсам, не боятся принимать решения. Но при этом, разумеется, необходимо законодательное ограничение для них возможности по интеграции личного бизнеса и госслужбы.

Сергей Еретнов – депутат горсовета Набережных Челнов:

– Я считаю, что Шувалов в некотором смысле прав. Это глупость, когда человек, честно заработав деньги, не может купить квартиру за рубежом или вложить деньги в банк. Мы таким образом ограничиваем его право на собственные деньги. Поэтому считаю, что эти меры не являются борьбой с коррупцией. Если не установлено, что человек купил за рубежом недвижимость на ворованные деньги, то какая разница – это его право. Этот запрет несколько двуличный.

Может ли заниматься бизнесом госслужащий? Главное, чтобы не возникало конфликта интересов. Но почему при этом бизнесом не может заниматься его сын, дочь или жена, к примеру? Опять же если нет конфликта интересов. Кстати, на Западе, в отличие от нашей страны, это очень легко устанавливается. Если жена, к примеру, занимается бизнесом, и выясняется, что она делает какой-либо подряд в исполкоме, где ее муж работает председателем – конфликт интересов налицо. Но, в общем, запрещать это – глупо, конечно. И в том, что у нас нередки такие «спайки»: муж – начальник жена – бизнесмен – виновато прежде всего общество, у нас отсутствует как таковое гражданское общество. На Западе если кого-то поймали на этом за руку, то не посадят, но он автоматически уходит со своего поста, покидает политическое поле и вообще становится изгоем среди элиты.

У нас такого нет. Мы все знаем, кто у нас воры, есть куча доказательств этого, но эти люди остаются «рукопожатными».

Запрещать принимать на госслужбу людей, которые сделали состояние в бизнесе, я считаю, нельзя. Опять же если нет конфликта интересов. Если его фирма, к примеру, делала дороги, а потом он становится начальником и раздает подряды, то, конечно, возникает конфликт интересов. Даже если он ушел от оперативного управления фирмой, но интересы же сохранились! Но на Западе такое приветствуется. Но там личная порядочность и имидж имеют большое значение. Там чиновники боятся стать негодяями в глазах общества. Если ты становишься негодяем, то ты просто покидаешь все посты, и тебя, условно говоря, больше не приглашают на «Оскар» или еще куда-то. Ты выпадаешь из этого общества, становишься изгоем. У нас это, к сожалению, не так.

Доходы контролировать можно, но бесполезно. Взятки дают наличными. Контролировать нужно еще и расходы чиновников. В том числе и расходы ближайших членов его семьи. Во Франции, например, есть служба, которая следит за расходами чиновников. Они могут прийти инкогнито за чиновником в ресторан и посмотреть, сколько он там потратил денег. И потом делают анализ, соответствуют ли его расходы доходам.

Владимир Беляев – доктор политических наук, член республиканского совета по антикоррупционной политике при президенте РТ:

– О коррупции говорят меньше, чем она есть. Если ты в бизнесе, ты можешь деньги класть куда угодно. Чиновничество и политика не должны быть доходными сферами. Никаких зарубежных счетов и быть не может. Что касается тех, кто имеет двойное гражданство, счета или недвижимость за рубежом, они не имеют права работать в госструктурах. Ни в одной стране такого нет. Это очевидно, и не надо путать. Шувалов путает, потому что у него жена имеет большие деньги.

Ни в коем случае нельзя совмещать бизнес и госслужбу, и это прописано в законе. Можно принять бизнесмена в госструктуру, но он и все его родственники должны отказаться от активов.

Что касается перегибов, они есть на местах, когда провоцируют на взятки, что делается с преподавателями и врачами.

Елена Машкова – директор камского центра бизнес-технологий «Развитие»:

– Считаю, что контролировать чиновников нужно. Когда смотришь на всю эту плеяду руководителей, то сложно себе представить, чтобы у них не было счетов и активов за рубежом. Просто теперь они будут прятать концы в воду еще более усердно. Мне кажется, что многие коррупционные дела у нас в стране все равно не доводятся до конца. Ежедневно ведь показывают по телевизору сюжеты о новых раскрытых преступлениях. Но на каждую такую новость хочется спросить: а где ваш Сердюков? Где дела, которые доведены до конца? Безусловно, сегодня дело завели, и ожидать, что завтра всех виновных посадят, не приходится – нужно время на сбор доказательной базы. Но нужно, чтобы они доводились до конца. Если чиновники будут понимать, что наказание неизбежно, то не будут так действовать. Коррупция пронизывает все сферы жизни и деятельности: начиная от ГИБДД и заканчивая высшими эшелонами власти. И веры в то, что в стране идет реальная борьба с коррупцией, практически нет – одни декларации. Складывается стойкое ощущение, что основные фигуранты и заказчики коррупционных дел остаются безнаказанными.

Артем Наумов – руководитель центра предпринимательства минэкономики РТ:

– Перегиба в борьбе с коррупцией, если честно, считаю, что нет. Не скажу, что с коррупцией борются слабо. Несколько лет нам говорили, что борьба с этой проблемой идет, но только последние полгода она решается на федеральном уровне, на нее брошены все силы.

Полагаю, что Шувалов в данном случае в большей степени имел в виду имидж госслужащих, который многие люди ассоциируют с коррупцией. Даже если борьба с проблемой будет решаться успешно, имидж сохранится надолго, поскольку клише имеет свойство прилипать. Допустим, опять появится один-два случая, когда кому-то удастся избежать заслуженного наказания, и все скажут: «Мы же говорили, что все это только на бумаге, а на самом деле работа не ведется». Только планомерная работа, реальные дела могут изменить имидж госслужащих. Но это очень сложная работа, поэтому пока что не видно результатов, несмотря на то, что сейчас для решения проблемы коррупции делается достаточно много.

Что касается запрета на счета и активы за рубежом для госслужащих, то в данном случае логика проста и понятна. Работа госслужащим предполагает служение государству. Соответственно, госслужащий больше никому не может служить. Даже самому себе. А активы за рубежом, по сути дела, являются некими рычагами влияния «оттуда». Но, с другой стороны, тогда госслужащим должны предлагать адекватную зарплату, предложить интересную альтернативу.

Людей, сделавших состояние на бизнесе, не только можно принимать на госслужбу, но и нужно. Мне известно достаточно примеров, когда для человека, много заработавшего в бизнесе, работа становится скучной и рутинной и ему хочется сделать что-то большее для людей и страны. Как бы пафосно это не звучало, но у состоятельного человека появляется желание оставить след в истории. Серьезный бизнес сделать сложно, это предполагает организаторские способности и умение понимать процесс. Такие люди должны быть в госслужбе.

Но, естественно, нельзя сказать, что все бизнесмены, идущие в госслужбу, хотят сделать что-то хорошее для общества. Безусловно, существуют и такие, кто стремится стать еще богаче.

Артем Захаров – генеральный директор компании «Франчайзинг 5»:

– У нас в стране советов люди не привыкли брать инициативу на себя – мы любим давать рекомендации, а ответственность за состояние дел перекладывать на посторонние факторы и обстоятельства. Наши люди во всем обвиняют коррупцию, Америку, место своего рождения: не в Москве, а в Казани, не в Казани, а в Бугульме… Мусоля тему коррупции, люди просто снимают с себя ответственность. Коррупция присутствует в России точно так же, как в США или в Китае, где коррупционеров вообще расстреливают, но взятки по-прежнему берут. Мне кажется, в России процентов 70 информационного потока по теме «коррупция» идет с перегибом.

Что касается контроля над активами чиновников, нужно помнить, что любое действие рождает противодействие. Нужно выстроить такую систему, при которой госслужащим не нужно будет хранить активы за рубежом. Людям, ответственным за большие капиталы, нужно просто больше платить. Нужно сделать так, чтобы им невыгодно было укрывать свои капиталы, чтобы чиновник спокойно и без стеснения мог показывать свои чистые доходы. Общество должно идти к этому, а не к запретительным мерам. Если на госслужбу идет бизнесмен, на первое место должен становиться вопрос его мотивов. Не все идут в чиновники ради наращивания своего капитала. Удовлетворив свои экономические потребности, человек может прийти к желанию послужить обществу – в истории России таких примеров много, взять хотя бы купцов-меценатов. Но как определить мотивы бизнесмена, пришедшего на госслужбу? Знать бы.

Игорь Шолохов – председатель совета общественной организации «Казанский правозащитный центр», член республиканского совета по антикоррупционной политике при президенте РТ:

– Считаю, что о теме коррупции необходимо говорить еще больше, а также показывать реальные дела, связанные с борьбой с этой проблемой. Нельзя замалчивать ее на уровне административных взысканий. Проблема еще как остра! Недаром мы занимаем лидирующие позиции в мире по коррупции.

У госслужащих не должно быть бизнеса, согласно закону о госслужбе. Но почему бы им не размещать легальный доход от преподавательской и творческой деятельности в иностранных банках? Необходимо ограничивать возможности получать денежные средства незаконным путем, а не желание вкладывать деньги за рубеж.

Нужно ли принимать на госслужбу людей, сделавших состояние в бизнесе? Хороший вопрос. Несмотря на то что бизнес и госслужба – это взаимоисключающие вещи, скорее всего, многие госслужащие покидают свой бизнес формально, но доходы с него получают. Вероятно, они и пошли в госслужащие для того, чтобы лоббировать интересы своего бизнеса или же этой отрасли, к которой продолжают иметь интерес.

Эдуард Ямченко – заместитель руководителя гильдии малого и среднего предпринимательства в Набережных Челнах:

– Коррупция у нас в основном чиновничьем аппарате. Я считаю, что ни у одного госслужащего не должно быть ни счетов, ни активов за границей. Те, кто выводит туда большие деньги, становятся подконтрольными Госдепу. Спецслужбы через подконтрольные банки – те же ЦРУ или МИ-6 –блокируют их счета и потом вытаскивают из владельцев счетов – госслужащих – нужную им информацию. Шпионы уже не нужны. Коррупция достигла у нас таких масштабов, что нас уже завоевывать не надо, мы уже давно завоеванные. А вообще, все, что нам говорят о борьбе с коррупцией – это все декларации. Как они могут принимать законы сами же против себя? Все под чиновниками. Коррупция перешла уже в новую форму. Откаты – это уже мелкие коррупционные схемы. Сейчас вытаскивают деньги уже на уровне законов.

Считаю, что бизнесмен может работать на госслужбе. В этом нет ничего плохого. Но важно, чтобы его деятельность контролировалась. Нужно добиться, чтобы закон был один для всех, а не чиновник над законом стоял.

Валерий Аракчеев – главный редактор газеты «Доброхот» ТПП Набережные Челны и региона Закамье:

– Я не считаю, что в борьбе с коррупцией есть какие-то перегибы. Чиновник не должен иметь ни счетов, ни каких-либо активов за рубежом. Если он приобретает там недвижимость, то эти деньги уже не работают в российской экономике, это, во-первых. А во-вторых, даже возбужденные антикоррупционные дела расследуются крайне слабо. Многих отпускают с миром, потому что они слишком много знают о тех, кто на иерархической лестнице власти находится выше их. Такое ощущение, что ловят только крайних. Антикоррупционную работу нужно усиливать. Если ты слуга народа, особенно депутат, служи народу, а не обогащайся. Взять хотя бы коррупционные дела с олимпийскими объектами, когда миллиарды растворились, или как предправления Банка Москвы увел 48 миллиардов рублей в Англию. И ничего! А ловят тех, кто алименты не заплатил вовремя! Эта работа недостаточно хорошо поставлена.

Что касается того, нужно ли ставить на госдолжности людей, сколотивших состояния в бизнесе, то если бизнесмен нормально задекларировал все свои доходы, то есть одним этим уже проявил свою честность, то не вижу никаких преград, чтобы назначить его на государственную должность.

Михаил Золотухин – директор ООО «Комфортное жилье»:

– Я считаю, эти меры по запрету чиновникам владеть счетами и активами за рубежом должны стать только частью мер, направленных на искоренение коррупции. Проблема в том, что сейчас практически во всех сферах никто по закону ничего не делает. Бороться с коррупцией тем же людям, которые вчера этой самой коррупцией занимались, достаточно сложно. Исходя из этого, нужно просто четко определить правила игры.

Сегодня чиновник зарабатывает на своем служебном положении и потом покупает собственность за границей. Пока вообще вопрос не ставится о том, что чиновник вообще не должен использовать свое служебное положение, хотя это статья Уголовного кодекса! Сегодня мы говорим лишь о том, что хотя бы деньги не уводите из страны. Об этом же речь! А некоторые люди сегодня поднимают проблему: как это не выводить?! Я их тут практически «честным» путем взял, как я их не могу вывести?

Закон о расходах у нас вообще щадящий. Расходы чиновника не должны превышать троекратного размера заработной платы за три года. Поэтому ставить сегодня вопрос о том, что есть перегибы, я считаю, что вопросами вообще еще просто никто не занимался.

На территории России должны заработать единые законы, и государство должно начать контролировать их исполнение. Если чиновник не исполнил требования закона, то это должно стать ЧП. Нужно создать систему, при которой сразу к чиновнику, который не исполняет закон, будут приняты меры.

Нужно ли принимать на госслужбу людей, сделавших состояние в бизнесе? Почему бы нет. Вопрос только в том, что этого чиновника нужно жестко контролировать в соответствии с действующим законодательством. Это должен быть систематический жесткий контроль со стороны государства на предмет законности принятых им решений, доходов, расходов...

Денис Нитенко – директор ООО «Деловой центр Форт Диалог»:

– Я считаю, что ограничения для чиновников вводить необходимо. Чиновник – это человек, на которого не совсем должны распространяться принципы свободного рынка и движения капитала. Поэтому считаю, что и своими накоплениями и имуществом он должен служить своему государству. Это те разумные ограничения, которые чиновник должен на себя накладывать. И это попытка сделать один из действенных инструментов для борьбы с коррупцией. Лично мне не совсем понятно, откуда происходят те миллионы, которые чиновники и их супруги зарабатывают. Люди должны знать о таких доходах, о недвижимости. Все эти данные надо публиковать и запрещать чиновникам владеть активами за рубежом. Потому что чиновник – это государев человек, и он, работая на государство, обязан свои активы иметь только в этом государстве. Если у тебя есть деньги и они заработаны честным путем, вкладывай их в Россию. Это будет и патриотично, и правильно со всех точек зрения. То же самое с зарубежными счетами. Наша банковская система, как известно, недостаточно капитализирована, поэтому чиновник своей небольшой копеечкой тоже должен помогать в этом благом деле.

Считаю, что в том, чтобы люди из бизнеса назначались на госдолжности, ничего страшного нет. В той же самой Америке многие сенаторы и даже президенты – миллионеры. Главное, чтобы эти состояния были под контролем, чтобы было понятно их происхождение и в дальнейшем они контролировались общественностью. Богатые люди в основном – люди умные и полезные. Поэтому они вполне могут быть во власти.