«КОГДА ВЫ НАС ЗАБЕРЕТЕ ДОМОЙ, В РОССИЮ?»

— Константин Федорович, знаю, что вы сейчас находитесь в Крыму. Расскажите, как люди реагируют на результаты референдума, какая обстановка на полуострове?

— В Крыму праздничная обстановка, люди счастливы. Это такое особенное счастье, которое переживают люди, которые в течение 23 лет ждали этого события, надеялись на него, а многие к концу этого периода уже и не верили, что это когда-то случится, и вдруг это случается на их глазах, с их участием. Это такое чувство, которое вряд ли можно описать словами и чему вряд ли можно найти что-то аналогичное в обычной ситуации.

— Ситуацию в Крыму во многих СМИ называют возвращением домой. Согласны с такой формулировкой?

— Да. Между прочим, это определение я первый придумал, причем не вчера и не в связи с этими событиями, а много лет назад.

— В связи с чем придумали? Вы тогда наперед знали, как события будут развиваться через несколько лет?

— Я не знал, как события будут развиваться, потому что чтобы знать все в деталях, надо быть Господом Богом. Просто все это время, все эти годы, даже если не 23, то 20 точно, я был как-то связан с процессами крымского самоопределения.

Если вы заглянете в интернет, то легко извлечете тот факт, что я в 1996 году впервые был награжден званием персоны нон-грата. Им меня наградило правительство Украины, запретив мне въезжать в Крым в течение пяти лет, хотя я в течение года, по крайней мере, игнорировал этот запрет, пока его можно было игнорировать, а потом в Крым не удавалось попасть. А уж после этого во времена Виктора Ющенко как минимум раза три был награжден званием персоны нон-грата, но теперь не только Крыма, но и Украины в целом. Поэтому когда я в 90-е годы коснулся этой проблемы, когда впервые стал участвовать в ее обсуждениях и наблюдать своими глазами приход президента Мешкова (Юрий Мешков — первый президент Крыма — прим. авт.), его падение в результате решения Верховной Рады Украины и стихийный подъем блока «Россия» на выборах не только президента, но и парламента Республики Крым, и отмену этой Конституции тоже парламентов Украины — все это на моей памяти. Я прекрасно понимал, что мы все время, сколько мы в Крыму ни бывали, все время должны были отвечать на вопрос: «Когда вы нас заберете домой, в Россию?» В 2007 году у меня была серия статей в «Московских новостях», одна из которых так и называется «Крым хочет домой».

А в моей программе «Русский вопрос» на канале ТВЦ 19 февраля этого года, день в день 60-летия передачи Крыма Украине, вышел сюжет, который назывался «Заминированный подарок», он касался как раз обстоятельств передачи и пребывания Крыма на Украине. Там тоже была тема возвращения домой.

Конечно, я не мог себе представить, как даже самые решающие люди в России, что все так быстро сложится. Я не был уверен, что при моей жизни случится. А то, что это случилось, порождает двойные чувства. С одной стороны, конечно, огромную радость по этому поводу, а с другой, некоторое временное опустошение, потому что цель своей жизни достиг.

— И все-таки как, по вашему мнению, будут дальше развиваться события? Запад нам угрожает санкциями, Киев тоже недоволен.

— Те санкции, которыми угрожает Запад, более актуальны для тех людей, которые с Западом в России связаны, и они по этому поводу больше всего беспокоятся, потому что Запад всегда выбирает слабое звено и пытается воздействовать именно на него. В целом на Россию ни Запад, ни Восток воздействовать не могут, если только не применят свои силы в ядерном столкновении, но, по-моему, никто к этому не стремится. А вот воздействовать на людей в России, которые от Запада зависят, в расчете, что эти люди сами начнут внутри России или каким-то образом действовать во вред принятым решениям или будут как-то действовать солидарно с Западом, только изнутри — такого рода попытка будет, это связано с отменой виз или замораживанием счетов, это ориентировано на ту часть нашего общества, которую можно назвать прозападной.

«УКРАИНУ ПОПЫТАЮТСЯ ПРЕВРАТИТЬ В ГРУЗИЮ ВРЕМЕН СААКАШВИЛИ»

— Как раз многие говорят, что это будет полезно для России, так как будет происходить национализация элиты.

— Заметьте, меня это не очень беспокоит. Меня не санкции Запада беспокоят, а беспокоят всего две вещи, зато серьезные.

— Какие же?

— Первое: наша большая радость по поводу возвращения Крыма и Севастополя как бы вполне законна и имеет право на существование, но у нее есть оборотная сторона — люди на востоке Украины, русские и русскоязычные оказались заложниками нынешних обостренных русско-украинских отношений, в том числе и из-за того, какие решения приняты по Крыму или назревают. Вот эти люди сегодня — предмет моей заботы.

Те цели, которых мы достигли, ставят перед нами другие цели, потому что мы не можем не понимать, к чему идет дело в остальной части Украины.

— И к чему идет?

— Украину попытаются превратить в Грузию времен Михаила Саакашвили, даже еще более активную, еще более настроенную против России. Это первая проблема, которая меня беспокоит, — положение наших людей на востоке и юге Украины.

Позиция Украины в целом, будущее Украины как государства, которое сегодня имеет все шансы на самом деле превратится в анти-Россию. Второй вопрос, который меня волнует больше всего, — люди, которые сегодня радуются в Крыму и Севастополе, я вижу это из окна, чтобы эти люди на самом деле не разочаровались.

«ДОРОЖЕ ОТКАЗАТЬСЯ ОТ КРЫМА»

— Вы опередили мой вопрос. Не боитесь, что они разочаруются в России, ведь у нас своих проблем хватает?

— Было бы странно, если бы я совсем этого не боялся, я ведь хорошо знаю Россию и хорошо знаю, что не все в России в порядке. Я хорошо знаю, как у нас умеют и унижать, и подменять своими интересами интересы общенародные, как ведет себя чиновничество, насколько оно чистое и неподкупное, насколько оно на самом деле продолжает заботиться о своих интересах. Это все понятно, я слежу, как всегда, за тем, как начинается процесс наказания невиновных и награждения непричастных. Даже здесь в Крыму за это время побывало много людей, часть из которых я искренне уважаю, часть из которых раньше не ставило себе целью Крым и Севастополь, но сейчас они включились в работу, и это нормально. А есть те, кто вредил всегда и сейчас посматривает в силу своих полномочий и привилегий на тех, кто реально принимал участие, как на какой-то объект, а не субъект. Такие люди тоже здесь появились, они считают, что ваше дело сделано, а теперь мы будем заниматься тут тем, чем привыкли заниматься и распоряжаться.

Поэтому в прошлую пятницу я согласился стать председателем созданной неформальной общественной организации «Революционный комитет Севастополь — Крым — Россия». Главная цель его — следить и содействовать тому, чтобы воля, высказанная на референдуме, была как можно скорее и полнее реализована.

Есть и люди, которые начинают выискивать всякие уловки и говорить, что Севастополь мы можем принять, а весь Крым может посуществовать как независимый. Я говорю о людях, которые как бы не возражают против самоопределения Крыма, просто пытаются смягчить ту реакцию на Западе, которая для них существеннее, чем для меня. Есть, конечно, и радикальный лагерь, который по улицам Москвы прошелся под бандеровскими знаменами и который говорит, что нам надо наплевать в лицо всем в Крыму и Севастополе, кто 23 года стремился в Россию, просто наплевать и растереть. Меня эти люди вообще не беспокоят, а волнуют те, которые под маской лучшего решения вопроса предлагают его заволокитить. Такие уже тоже появились. Поэтому мы и создали организацию. У нее есть почва для работы в Крыму, Севастополе, но и в России.

— В какие сроки Крым сможет стать полноценным субъектом РФ?

— А это мы узнаем во вторник в 15 часов в Георгиевском зале (в ходе послания Владимира Путина федеральному собранию — прим. ред.).

— Дорого ли России будет обходиться Крым? Или же, как сказал Сергей Аксенов, Крым сможет сам себя кормить и еще и другим помогать?

— Дороже будет для России во всех смыслах отказаться от Крыма. А в вопросе, сколько мы должны будем выделить средств, самодостаточен Крым по газу, воде и электроэнергии, у меня уже оскомину набило высказываться по этому вопросу. Есть простое обстоятельство — невхождение Крыма в Россию дороже, чем включение его в состав.