О, язык русский, ты - сверхмогучий,
Эксперт это нам всем доказал.
В статье столько волшебных созвучий,
Ясно, что он – профессионал.

Попереть, задолбать, обдолбаться,
Грызстся, вошкаться, обалдевать.
Озаботиться, слить, возбухаться,
Схавать, гробиться и огребать…

Творец предметных инсталляций
И модернистских компиляций,
Достиг и славы и признанья,
Ещё живым, без опозданья.

Салоны, выставки, бьеннале,
Коллекции и триеннале.
Его картины приютили,
А самого обогатили.

Он был в желаньях необуздан,
Москва, Париж, Берлин и Хьюстон.
Пассажи, ярмарки, музеи,
И вернисажи, галереи.

Творя для денег и культуры,
Художник раб своей натуры,
Однако, чтобы выживать
Придётся с рынком флиртовать..

Не споря зря, до умопомраченья,
О статусе родного языка,
Его должны усиливать значенье,
Имея основанье для рывка.

А время раз упущено, не стоит,
Надеется на быстрый результат.
Язык ведь тот скорей всего усвоит,
Кто добровольно стал его фанат.

Пока не будут созданы условья,
Чтоб стимул к изученью не исчез.
То будет лишь протест от славословья,
Идущих здравомыслию вразрез.

Чужой язык порою как нагрузка,
И он кому-то нравится иль нет.
Но не решив проблем насущных сгустка,
Всё будет так тянутся много лет...

Родной язык не выбирают,
Какой бы не был генотип.
Его с рождения внедряют
Твои родители как чип.

И, если вносит коррективы
Судьбою данная среда.
Навряд ли даже директивы
Сумеют вам помочь тогда.

Любой язык – необходимость,
Когда потребность в знанье есть.
Искусственная применимость
За парты не заставит сесть.

И только личное желанье,
Культура и менталитет,
Спасут его от вымиранья
И восстановят паритет.

И будут тщетными потуги
Учить язык чужой силком.
Ведь застарелые недуги,
Не вылечишь лишь куражом.

Должны условья создаться,
Чтоб был и стимул и мотив,
А не пиаром увлекаться
Бесплодных инициатив.

Язык в опасности! Он гибнет!
Рефрен дискуссий этих лет.
Один всплакнёт, другой хихикнет,
Фиаско терпит культпросвет.

Но и верхушечные меры
Дают плачевный результат.
Из-за всеобщей атмосферы
Растёт проблем конгломерат.

Казалось бы, что шатко-валко,
Идут дела, программы есть.
Но, оказалось из-под палки
Нельзя нюансы все учесть.

Учить язык – это искусство,
И если в нём ты не бельмес,
Учитель должен, без занудства,
Привить к учёбе интерес.

И говорить, без исступленья,
Про роль родного языка,
Подняв в семье его значенье,
В ребёнке, с первого шажка...

Блатной жаргон, с налётом эротизма,
Имеет свой целительный эффект.
Увы, правы сторонники фрейдизма,
Первично тело, а не интеллект.

Библейский мем: - В начале было Слово.
Премудрость эта древний постулат.
Ничто не вечно, под луной, не ново,
И это доказал нам ректорат.

Чтоб вразумить студенческое племя,
Очередной пришёл Властитель дум.
Духовное закладывая в них семя,
Он вызвал настоящий этим бум.

На публику бросая взгляд угрюмо,
С ней начал флирт приветствием Рот Фронт.
Раскованно потом, неудержимо,
Историю с культурой брал на понт.

Досталось по серьгам иноагентам,
А Рембо коммунистов стал врагом.
И одарил приватно комплиментом
Тех, с кем в России было всё пучком.

Когда вещать закончил блогер-гуру,
С поклонниками снялся и не раз.
Поправил перед этим шевелюру,
Невидимую как природный газ…

Блатной жаргон, с налётом эротизма,
Имеет свой целительный эффект.
Увы, правы сторонники фрейдизма,
Первично тело, а не интеллект.

Библейский мем: - В начале было Слово.
Премудрость эта древний постулат.
Ничто не вечно, под луной, не ново,
И это доказал нам ректорат.

Чтоб вразумить студенческое племя,
Очередной пришёл Властитель дум.
Духовное закладывая в них семя,
Он вызвал настоящий этим бум.

На публику бросая взгляд угрюмо,
С ней начал флирт приветствием Рот Фронт.
Раскованно потом, неудержимо,
Историю с культурой брал на понт.

Досталось по серьгам иноагентам,
А Рембо коммунистов стал врагом.
И одарил приватно комплиментом
Тех, с кем в России было всё пучком.

Когда вещать закончил блогер-гуру,
С поклонниками снялся и не раз.
Поправил перед этим шевелюру,
Невидимую как природный газ...

Тяжело слушать жуткую правду
И смотреть о ней фильмы, кино
И решать постоянно шараду
Почему привлекательно дно

Аморальности и бессердечья,
Где Осанна поют «озорству»,
За которыми смерть и увечья
И возносят в герои братву.

Найти этому, чтобы разгадку,
Начнёт кто-то косплеить вовсю,
Выдавая чужую догадку,
С умным видом, всегда за свою.

Погрузиться другой в ностальгию,
Вспоминая прошедшие дни.
Но не станет впадать в эйфорию,
Понимая, злодеи в тени...

Живущих всегда в пиар-шуме
Полно везде, в том числе в Думе.
Любимый конёк – запрещать
И нос свой по ветру держать.

Таких много было и будет,
Кто в мутной воде рыбу удит.
И может быть он не «святым»,
Когда стал системе родным…

Не панки, не хиппи, не готы,
Не рыцари, не Дон Кихоты,
А уличная гопота,
Открыла всем в ад врата.

Когда по стране носилась,
И стенка на стенку билась,
Набросившись как саранча
И всех без разбора топча.

И пусть иногда Робин Гуды
Бывали там, как и Иуды,
Однако же, всë большинство
Имело с злодейством родство.

Сейчас его стали гламурить,
Богемно о нëм балагурить.
Но кровь на асфальте не смыть
И зверства тех лет не забыть...

Дворовая элита - это слепок,
Того как общество устроено у нас.
Господствует культ силы и он крепок
И держится на этом весь каркас.

Живут и там и тут все по понятьям,
И цели те же - деньги, слава, власть.
Открытая враждебность к демократьям,
Всегда была козырная их масть.

Отличья существуют, но в деталях
И время не подвластно изменить,
Заложенный порядок в вертикалях,
И с этим предстоит всем долго жить.

Набор профилактических прививок,
Который был использован не раз,
По сути, часто череда фальшивок,
Беспомощных спасти от метастаз.

Набить карман и править бесконечно -
Таков один повсюду кейс идей.
Система коронована навечно,
Меняются лишь имена вождей...

Ленин был, несомненно, не ангел
И в поступках своих не святой.
Но в истории след он оставил,
И сумел заложить новый строй.

К нему тоже претензий не мало.
Кровь, разруха, погромы, ГУЛАГ.
Государство не раз мордовало
Тех, кто был недовольства очаг.

И при этом оно умудрилось
Сделать то, что прославит страну.
Тем не менее всё ж развалилось,
Показав всем свою слабину.

Сейчас модно на Ленина вешать,
За проколы свои, всех собак.
Для того, чтоб своё Эго тешать,
И придуман был этот лайфхак..

Бурлит поток нравоучений
И лицемерного вранья
Про то, кто триггер преступлений
И враг совместного житья.

Кто на эмоциях играя,
Затаптывают правду в грязь.
Намеренно перевирая
Причино - следственную связь.

Везде свои есть кукловоды,
Поднаторевшие во лжи.
Которые все эти годы
Всем программируют мозги,

Чтоб клокотала жажда мести
И всюду слышан был их клич: -
Без нас, как воплощенье чести,
Мир ожидает паралич..

Чувствительней, чем эрогенная зона,
Вопрос, что считать в качестве эталона
Того, как свою идентичность хранить,
Когда вам в «плавильном котле» надо жить.

Всё больше уже тех, кто при обсужденье,
Испытывают бурное возбужденье.
Но с помощью грозных и пафосных слов,
Себе наживает лишь только врагов.

Однако, проблема вмиг не рассосётся,
Реальность учесть все равно всем придётся,
Не надо себя прожектёрством томить,
Проблему нельзя тюбетейкой прикрыть...

Имперец был комплементарен
И как всегда высокопарен.
Вблизи мистической реки,
Воспрял он духом от тоски.

С отделкой прежней, филигранной,
В красе сияют первозданной,
Мечети, храмы, бомбовоз -
Надёжный панцирь от угроз.

Свияжск, смиренную обитель
Возвёл царь, грозный повелитель.
Который брал Казань отсель,
Прорыв к Кремлю подкоп-тоннель.

Не все татары уцелели,
Но часть барыш всё же имели,
В Париж на коннице вошли
И честь Романовых спасли.

На ратный бой вела икона,
Разбив войска Наполеона.
В Казань вернулся оберег,
Проплыв по Волге как ковчег.

И вот имперству песнопенья,
Звучать опять с благословенья,
Власть предержащих в наши дни,
В сияньи боевой брони.

Собор с крестами, минареты
Хранят имперские заветы.
Стремятся снова в небо ввысь,
Россия-матушка очнись...

Имперство, как явление старо,
Одним досталась ложа, другим партер.
Сменить места желающих полно,
Поэтому вокруг такой блокбастер.

Похож, который больше на дурдом,
Где множество ментальных инвалидов.
Больные притворяются врачом
И строят из себя заправских гидов.

Величие имперское свербит
И о себе всегда напоминает.
Не вылечишь его как целлюлит,
Хотя есть те, кто в нём души не чает.

Число таких имперцев велико,
Они как гвардия при сером кардинале.
И встретить их всем запросто, легко,
Внизу и наверху по вертикале...